Карамельные дюны
Шрифт:
Поздно вечером, когда явился муж, Майя без обиняков задала ему вопрос: «Ты был с другой женщиной?» Сергей опустил голову и начал что-то мямлить про день рождения коллеги по работе, но осекся на полуслове — Майя смотрела на него прямым, пронзающим насквозь взглядом, от которого становилось не по себе. «Да, я был с другой! — с вызовом заявил он. — Ты сама во всем виновата! Если бы ты была нормальной женой, не пропадала бы целыми днями на своей радиостанции, если бы ты меня любила, все было бы иначе!» — Сергей почти кричал. Он швырнул в сторону ботинки, бросил куртку под вешалку и скрылся в комнате, громко хлопнув дверью.
Майя долго не могла уснуть — услышанное откровение перевернуло сознание и разбило душу. Пока Сергей ни в чем не сознался, можно было продолжать придумывать оправдания
Было ужасно обидно и больно признать, что их семья рухнула, хотелось, чтобы все это происходило во сне, который исчез бы с пробуждением и никогда не повторялся. Как бы ни было тяжело, Майя собрала все силы и заставила себя здраво оценить ситуацию. Она положила перед собой лист бумаги и стала писать, чтобы упорядочить разбросанные мысли.
1. Никто не будет пилить и попрекать, а также ныть и жаловаться на жизнь.
2. Исчезнет необходимость подстраиваться под чужие капризы и настроения.
3. Не будет больше слез.
4. Не придется слушать ложь.
5. Никто не предаст.
6. Никто не будет не любить.
Составив этот список, Майя задумалась: в разводе оказалось достаточно преимуществ. Недостатков тоже насчитывалось немало, но о них она старалась не думать, чтобы не ухудшать и без того горестное настроение. Затяжные ссоры в семье сильно выбили ее из колеи. Майя пыталась выбросить из головы домашние проблемы хотя бы на работе, но удавалось плохо. К концу дня нервное напряжение доходило до предела и грозилось обернуться серьезным срывом. Ситуация требовала скорейшего разрешения, но самый простой и доступный вариант Майе очень не нравился. Даже после такой боли, что причинил ей Сергей, расставаться с ним было трудно — все-таки за плечами пять прожитых вместе лет. Сохранить семью против воли Сергея не представлялось возможным. Майя никогда не думала, что ее жизнь будет зависеть от одного человека. И от какого! Больше всего Майя не терпела слабых мужчин, неудачников и нытиков. Она и раньше знала, что Сергей не идеал, но в противовес находила у него массу достоинств. Теперь же, когда иллюзии ушли, он предстал перед ней «во всей красе»: нерешительный, безответственный и малодушный.
«О таком не стоит сожалеть. Он уходит, чтобы освободить место лучшему, которого я достойна!» — со злостью подумала Майя и решительно сунула список в помойку. Сделав это, она мысленно рассталась с Сергеем.
Чтобы развестись, одного решения бывает недостаточно. Невозможно в одно мгновенье разбежаться в разные стороны и забыть друг о друге. Снегиревым предстояли долгие баталии, раздел имущества и вызванные этим препирательства. Майя понимала, что избежать конфликта не удастся — Сергей будет выматывать нервы, поскольку иначе он не может. Она старалась абстрагироваться от его нападок и не позволять втягивать себя в скандал, что бы тот ни говорил.
— Ты предаешь меня, — с пафосом произнес Сергей, когда они с Майей сидели на кухне за ужином.
— Я не хотела разрыва, но ты сам создал эту ситуацию, — ответила она ровным голосом, пресекая зарождающуюся демагогию. Муж сделал обиженное лицо и шумно засопел — слушать его не собирались.
Сергей и сам не знал, что ему сейчас было нужно. Сначала он попросту не думал. Ему до икоты надоела семейная жизнь, и он заскучал по беззаботным студенческим временам и своей юности, когда ни ответственности, ни проблем — одни развлечения. Свобода пьянит, на сердце — влюбленность, не то что сейчас: прочные, но наскучившие чувства.
Позже пришло понимание: в прошлое возврата нет, все попытки окунуться в холостяцкую вольницу — всего лишь иллюзия, от которой остается разочарование и неприятное послевкусие. Надо жить настоящим и ценить, что есть. Но настоящее он разрушил до основания так, что от него не осталось и камушка.
Впечатления от встреч с Альмирой потеряли свежесть, и свидания с ней перестали радовать. Любовница ему наскучила, и сейчас он не понимал: что его так влекло к ней? Развязная девица со средней внешностью и с таким же интеллектом.
Сергей теперь старался выбраться из сложившейся ситуации с наименьшими потерями: как душевными, так и материальными. Из материальных болезненнее всего было расстаться с квартирой. При разводе она полностью переходила Майе, поскольку принадлежала ей до брака. В связи с надвигающейся угрозой потери жилплощади моральные терзания отодвинулись на второй план и там находились до тех пор, пока в доме не появились цветы.
Скромный букетик белых тюльпанов вызвал у Сергея гамму чувств. «Как она смеет на глазах у мужа крутить романы?!» — негодовал он. В том, что цветы подарил поклонник, Сергей ничуть не сомневался. «Приходит домой поздно — на свиданиях пропадает!» — со злостью думал обманутый супруг, забыв о том, что у самого было рыльце в пушку. Но собственные загулы в расчет не брались. Ревность накрыла черной тучей, окончательно омрачив жизнь. Он залез в бар и достал припасенную на случай бутылку коньяка. После возлияния стало легче, но не надолго. Его душу бередили ненависть на весь мир и в первую очередь на жену.
Алекс. Литва. 80—90-е годы
Несчастье случилось нежданно и на всю жизнь омрачило самый радостный день Леси — день его рождения. Была суббота седьмого июня. Теплое, солнечное утро обещало уйму радостных событий. Во-первых, родители дома, и они всей семьей обязательно куда-нибудь поедут. Может, к морю, может, по магазинам, выбирать ему подарок, или — а это было бы лучше всего — в парк на аттракционы. Леся обожал подарки, прогулки с родителями и катание на каруселях. Уж в эти выходные ему точно ни в чем не откажут. Он был единственным и любимым ребенком, день рождения которою считался в семье особым праздником. Леся уже на неделе обнаружил в шкафу спрятанный мамой конструктор. Он был так себе — не мечта, — но в качестве дополнения к основному подарку сойдет. Рядом лежала коробка, содержимое которой вызвало у Леси гораздо больший интерес, чем конструктор. Это был вертолет с радиоуправлением. Он блистал серебряным корпусом, поражая его детское воображение. С виду игрушка была точной копией настоящего военного вертолета, уменьшенного в несколько раз. Особенно восхитительно выглядела кабина пилота. Хотелось самому забраться за панель управления и поднять машину в воздух. Леся просунул в дверцу мизинец и провел им по крохотным приборам. Находка делала приближавшийся день рождения еще более долгожданным. Мальчик всякий раз улучал время, когда можно было незамеченным заглянуть в шкаф, и любовался подарком, предвкушая обладание им.
Позавтракав, Леся выскочил из-за стола, чтобы направиться в детскую. Но мама предупредила ласковым и серьезным тоном:
— Алексей, останься, пожалуйста. У нас с отцом есть к тебе разговор.
Она всегда говорила официально, когда речь шла о чем-то важном, и всегда называла его полным именем, не принимая в расчет малолетний возраст.
— Сынок, тебе завтра исполнится шесть лет, и ты уже достаточно большой, чтобы обсуждать с тобой серьезные вещи, — начал отец. — У нас для тебя подарок. Очень важный и бесценный подарок. Хотя называть его так было бы неправильно. И все же тебе несказанно повезло, судьба сказочно одарила тебя на всю жизнь. Мы с мамой специально раньше ничего не говорили, хотели, чтобы это событие случилось в день твоего рождения. Лешенька, у тебя будет братик.
— Старший братик, — добавила мама.
«И это подарок?!» — хотел сказать Леся, но от волнения язык стал непослушным. Так заинтриговать — он уже представил себе невесть что, — и на тебе: какой-то братик.
— Его зовут Девид. Он войдет в нашу семью завтра, а сегодня мы будем готовиться к встрече с ним.
Детская, в которой Леся допускал лишь присутствие кота Тушкана, отныне была разделена на две части, большую и лучшую из которых пришлось уступить «подарку». Лесина кровать из уютного уголка около окна переехала ближе к двери. Он был вынужден выделить полки в шкафу и место в тумбочке для игрушек, которые теперь стали общими. На одежду Леси новый братец не претендовал лишь потому, что она ему не подходила по размеру.