Карамельные дюны
Шрифт:
Альмира написала первой. Короткое невинное сообщение по электронной почте, от которого сделалось очень радостно и тепло на душе. «У тебя сегодня особенный день? Выглядишь импозантно, так бы и влюбилась». Сергей взглянул на свой новый свитер, надетый по настоянию Майи, и смущенно улыбнулся: он не ожидал, что какая-то тряпочка способна произвести подобный эффект. Тронутый похвалой, он прислал в ответ кучу комплиментов. Получились почти стихи, которые ему самому понравились, Альмире тоже, о чем та незамедлительно сообщила: «В тебе погибает поэт. О, какой мужчина!»
Сергей ничего не ответил — был не в состоянии. До конца рабочего дня он ходил, словно под гипнозом: растерянный и совершенно счастливый.
— Альмира. Какое имя! Как песня! — рассыпался Сергей комплиментами.
— Называй меня Альма, а то Альмира слишком официально, — попросила девушка,
— Мою собаку звали Альмой, она умерла.
— Ой, извини.
— Давно уже. Хорошая была псинка, ласковая. Лучше я тебя буду звать как-нибудь по-другому, не по имени. Рыбка, например, или Радость.
— Мне нравится, — просияла Альмира.
Их встреча вне работы повторилась. В следующий раз Сергей предложил Альмире посетить выставку художников-авангардистов в Русском музее. Сам он был равнодушен к искусству, Альмира, как выяснилось, тоже, но поход принес удовольствие обоим. Девушке было все равно куда идти, лишь бы окунуться в романтическую атмосферу свидания, Сергей же получил возможность выглядеть востребованным и блистать остроумием.
Альмира дала ему то, чего ему так не хватало. Она нахваливала его, смеялась над шутками и внимала каждому слову. Сергей чувствовал себя мачо: сильным, уверенным в себе мужчиной, способным вызывать восхищение женщин. Альма так и говорила: «Ты сильный мужчина. За тобой — как за стеной», отчего ее кавалер рос в собственных глазах. Положа руку на сердце, он признавал, что восторженные комплименты Альмиры не больше чем лесть и искренности в них мало, возможно даже, ее вовсе нет, но это та ложь, которую он готов был слушать вечно.
Сергей водил свою пассию в кино, боулинг, кафе, дарил букеты и ювелирные украшения. Ничего не было жаль, лишь бы не заканчивалось это головокружительное ощущение счастья, когда он — лидер и покровитель, а рядом восторженная женщина.
Как-то незаметно для себя Сергей увяз в Альмире. Он проводил с ней уйму времени, слишком много ей наобещал и, как к наркотику, привык к ее бесконечной лести. Ему вообще казалось, что живет он с Альмирой, а не с женой, так как видит ее значительно чаше. О Майе он вспоминал с досадой и с грустью. Сергею было жаль самого себя, собственную надломленную судьбу и потраченные годы, прожитые с Майей. Брак с ней — нелепая ошибка, это не его женщина, с ней невозможно счастье. А вот Альмира — совершенно другое дело. Она создана для него, чтобы заботиться о нем, ухаживать, ждать дома вечерами и встречать ароматной выпечкой, которую он так любит. Если не кривить душой, то стоит признать, что Майя не самая плохая жена. Она любит его, заботится, но ее любовь спокойная, похвалы молчаливые. Он знает, что жена ценит его, но она не понимает, как ему необходимо одобрение. На дифирамбы он не претендует — на них Майя просто не способна, но хоть немного похвалить его можно, он это вполне заслужил. Сначала Сергей разрывался между женой и любовницей. Ему очень хотелось собрать лучшие качества обеих и соединить их в одной женщине, которая стала бы для него идеальной. Позаимствовать кокетство Альмиры, ее умение слушать и восторгаться; пригодится хозяйственность и нацеленность на семью. У Майи взять утонченность, рассудительность, выдержку, ее житейскую мудрость, обаяние, интересность, а также целеустремленность, красоту, ум… Сколько же достоинств у его жены! Не была бы она такой фанаткой работы и больше внимания уделяла бы ему, то ни на какую Альмиру он даже и не взглянул бы. Ситуация осложнялась тем, что Майя слишком успешная — рядом с ней ему, заурядному инженеру, было очень неуютно. С одной стороны, Сергей гордился своей знаменитой женой, а с другой — проклинал ее успехи и молился, чтобы ее выгнали с работы.
И все же он выбрал Альмиру. Не важно, что потом наскучат ее восторги и станет раздражать элементарная глупость, главное, что сейчас он наслаждается клубничным сиропом ее лести. Как долго продлится это блаженство — неделю, месяц, год, а может, уже завтра все надоест, — Сергей думать не хотел. В настоящее время ему хорошо, и этого было достаточно. Жизнь одна, и надо прожить ее счастливо, не оглядываясь, что будет завтра, потому что до него можно и не дожить.
Альмире Гадушкиной долго не везло в любви. И не только в ней. Полоса неудач началась еще до ее рождения: отец не повелся на уловку матери — вместо того чтобы предложить руку и сердце беременной подруге, навсегда скрылся с горизонта. Завидным женихом он отнюдь не был — незамужняя Нина, перешагнувшая тридцатилетний рубеж, видела в своем поклоннике последний шанс. Родившуюся дочку она назвала бурятским именем,
В букете «подарков судьбы» роскошной розой цвела ее фамилия — Гадушкина. Альмира ее всегда стеснялась и, когда требовалось назвать вслух, говорила очень тихо. Часто ее переспрашивали, горланя на всю округу: «Как вы сказали? Гадушкина?!» Обычно произносили с обидным ударением на первую гласную. Альмира густо краснела и поправляла надломленным от досады голосом. Нина Яковлевна любила рассказывать ею самой придуманную, успокоительную легенду о том, что изначально их род носил фамилию «Кадушкиных», а вследствие невнимательности какой-то паспортистки появилась буква «г» и сделала фамилию неблагозвучной.
Нина Яковлевна, памятуя, как самой было сложно выйти замуж, уже с юности наставляла дочь, чтобы та носом не вертела и женихами не разбрасывалась. «Отсутствие красоты следует компенсировать тщательным уходом за собой. К сожалению, одеть тебя в модные вещи у меня возможности нет. Но можно одеваться просто и выглядеть привлекательно». Альмира внимательно слушала и следовала материнским советам. Она носила короткие юбки и обтягивающие кофты. Получалось не скромно и не эстетично, но завлекательно: частично обнаженное тело, пусть даже с лишними килограммами, пробуждало природные инстинкты у лиц противоположного пола. Поклонники не заставили себя ждать: уже с шестнадцати лет к Альмире исправно ходили молодые люди, но ни один из них надолго не задерживался. К двадцати годам девушке захотелось большой любви, которой до сих пор так и не случилось. Она с завистью смотрела на романы подруг, которым нежные влюбленные дарили букеты роз и писали волнительные стихи. Ей доставались цветы лишь дважды: в первый раз, когда Нина Яковлевна об этом напомнила появившемуся в их доме незадачливому ухажеру, второй — по просьбе самой Альмиры. В двадцать два года девушка в придачу к любви стала претендовать на материальный достаток. Можно и без любви, но чтобы жених был богат. Такого не нашлось, отчего Альмира очень страдала, и к двадцати пяти годам она утвердилась в мысли, что жизнь не удалась и все мужчины — сволочи. Мать подливала масла в огонь. Ей очень не нравилось, что дочь до сих пор не вышла замуж и продолжает жить в их тесной квартирке.
Альмира больше не надеялась ни на любовь, ни на деньги. Она взяла на вооружение принцип «С паршивой овцы хоть клок шерсти» и пыталась охмурить любого мужчину, с которого можно было что-либо стрясти. Девушка наряжалась, старательно делала прическу и макияж. На работе улыбалась всем лицам мужского пола и не упускала случая для кокетства, В родной корпорации среди тех, кто ее плохо знал, Альмира прослыла милым, очаровательным созданием, кто имел несчастье узнать ее лучше — небезосновательно считали хитрозадой щучкой.
В Сергее она сразу увидела выгодную партию. Каким-то седьмым чувством вкупе с богатым опытом ветерана любовных передряг Альмира определила: здесь можно урвать нечто значительно большее, чем пару походов в кафе. Сергей не был похож ни на одного из тех мужчин, которые составляли длинный список ее любовных неудач. Он отличался романтичностью и своеобразным отношением к любви. Говорил искренне и чувственно, обволакивал трепетным взглядом внимательных светлых глаз. Казалось, перед ней не взрослый мужчина, а шестнадцатилетний юноша, воспринимающий любовь с большой буквы и готовый не задумываясь ради избранницы отдать жизнь. Последнее, впрочем, было только видимостью — Сергей слишком дорожил своей драгоценной жизнью, чтобы ею разбрасываться.
Майя
Майя по обыкновению трудилась, как пчелка, правда, без вдохновения. После закрытия ее основной программы Алик поручил ей более выгодный и полезный, по его мнению, проект. Идея заключалась в следующем. В городе постоянно проходят различные семинары, выставки, симпозиумы и прочие мероприятия, устраиваемые фирмами-производителями или их дилерами. Конечная цель этих сборищ — представить свою продукцию в самом выгодном свете. Пресса, то есть «Звездная пыль», обеспечит городскую трансляцию с места событий. В итоге фирмы-участники смогут заявить о себе, что послужит для них хорошей рекламой, а радиостанция, в свою очередь, на этом заработает. То, что такие передачи абсолютно не интересны широкой аудитории и стоит несколько раз выйти с ними в эфир, как рейтинг радиостанции резко пойдет на снижение, Алика не волновало, — идея принадлежала ему, и он не желал от нее отступаться.