Караоке на острове Бали

Богданова Светлана

— Виктор уже рядом, — комментировала Ангелина, наблюдая в бинокль. — Он выловил доску, тянет за веревку, вот и голова Ильи из воды показалась… Похоже, он здорово нахлебался, держится руками за борт лодки и отплевывается…

— Дай бинокль, я посмотрю. — Анатолий недоумевал, что же могло случиться с другом, который, так же как и он, оседлал доску несколько минут назад. — Да не рыдай, Катюха, Виктор спас твоего «везунчика».

После того как Голубев прокашлялся от забившей горло морской соли и выпил кока-колы, дыхание его успокоилось, и он хриплым голосом поведал друзьям о том, что с ним приключилось.

Впрыгнув на доску следом за Анатолием,

Илья почувствовал, как волна отступила, и его потянуло назад. Нос доски развернулся и ушел под воду. Илья изо всех сил молотил руками и ногами, но доску разворачивало боком, а его тело соскальзывало. Тут уж он уцепился чуть ли не когтями, но мощный рывок догнавшей волны сбросил его в разверзшуюся бездну. Илья оттолкнулся ногами, пытаясь выплыть и вдохнуть воздуха, однако волны забились хаотично, образовав на поверхности бушующую зыбь. Вместо глотка воздуха Голубев хватанул порцию соленой воды прямо в дыхательное горло. Сердце учащенно заколотилось от внезапно сжавшего его страха, горло словно сдавило стальным обручем. Мысли о смерти завертелись в пылающей голове, с жизнью его связывала только тонкая страховочная стропа, прикрепленная к доске. Илья, как бешеный, работал руками и ногами, но его все дальше и дальше утягивало в океан. Когда он ощутил во рту привкус крови, руки и ноги отказались повиноваться, его охватило полное безразличие.

В этот момент над головой нависла тень, закрывшая поблескивавшее сквозь воду солнце, и вместо лика смерти Илья увидел мокрое от брызг черное лицо Виктора. У Голубева проснулась надежда, и он прохрипел, почему-то по-английски: «Помогите».

— Зачем вы отплыли в сторону? — рассердился на них Виктор. — Надо было держаться поближе к народу. Вы когда-нибудь слышали о мертвой зыби? — русские друзья отрицательно помотали головами. — Это страшное место — встреча двух течений, некий большой водоворот, из которого невозможно выбраться. Мертвая зыбь тем неприятна, что состоит из мелких, но злых хаотичных волн. Когда тебя накрывает с головой, ты думаешь, что волна пройдет, будет перерыв, и можно будет вздохнуть свободно. Но нет! Одна волна перекрывает другую, и человек захлебывается и идет на дно.

— Точно так и было! — подтвердил Голубев. — Когда волны захлестывали меня одна за другой, я думал, что если стропа оборвется, я утону. Это было бы так глупо — утонуть в самом начале отпуска.

Катя сидела ни жива ни мертва. Переглянувшись с Ангелиной, они обе вспомнили слова Сандры о том, что свадьба не состоится. И хотя Ангелина не выболтала вторую часть предсказания о смертельной опасности, угрожавшей Голубеву, Катя все равно беспокоилась за Илью, относя его приключения на счет своей несчастливой кармы. Нет, Анатолий был не прав, когда посчитал, что минус, помноженный на минус, дает плюс. Жизнь не математика, а встреча двух неудачников вдвойне усугубляет их проблемы.

Ангелину так и подмывало схватить Анатолия за руку и бежать, бежать пока не поздно, бежать, куда глаза глядят, подальше от этой аномальной парочки. Всем существом своим Ангелина предощущала назревающую в воздухе катастрофу. Но чувство долга связывало ее ноги незримыми пудовыми кандалами, а чувство товарищества подавляло здоровые инстинкты самосохранения.

— Это еще что! — подбодрил приунывших серфингистов Виктор. — Здесь волны спокойные и народу много — знай не зевай и уворачивайся, чтобы с кем-нибудь ненароком не столкнуться. Зато всегда есть шанс, что кто-то подоспеет на помощь. Но если ты ищешь действительно острых ощущений

и зрелищного катания, то Улу Вату на юге Бали — самое экстремальное место. Там собираются «продвинутые» спортсмены, там самая большая волна, но дно там усеяно кораллами. И если уж свалишься с доски, то тебя так продерет сквозь кораллы, что мало не покажется. От кораллов даже специальный костюм не спасает. Я сам не раз наблюдал, как парни выползали на берег с кровоточащими ранами.

— А вы там тоже катаетесь? — недоверчиво поинтересовался Анатолий.

— Я там часто бываю, — уклончиво ответил Виктор. — У нас в южной части острова есть склад, поэтому, когда я туда наведываюсь, я совмещаю работу и развлечение. А вот у вас в Нуса Дуа серфингом не займешься, — обратился он к Голубеву и Кате.

— Слава богу! — обрадовалась Катя.

— Это почему же?! — как личное оскорбление воспринял замечание Виктора Илья.

— Нуса Дуа — респектабельный буржуазный курорт, созданный для ленивого отдыха возле бассейна. Вода там для серфинга не подходящая, во время отливов океан уходит от берега на полкилометра. Какие уж тут волны!

— Честно говоря, у меня бы после такого инцидента вообще навсегда пропало желание к воде подходить, не то что на доске кататься, — призналась Ангелина.

— Но я же эсктремал, — не без самодовольства похвастался своими пристрастиями Голубев, красуясь перед дамами.

— Зря ты, Илюшенька, выпендриваешься, — по-дружески осадил его Анатолий. — У тебя отпуск с самого начала не заладился: то в аэропорту тебя задержали, то ногу подвернул, то вывеска чуть на голову не свалилась, а теперь ты так водички нахлебался, что сам чуть на корм рыбам не отправился. Знаешь, как это называется?

— Ты врач, тебе виднее, — отозвался Голубев, ожидая от Анатолия очередного мудреного диагноза.

— Это называется черная полоса. — У Анатолия отпала всякая охота шутить, сейчас он говорил абсолютно серьезно. — Но есть одно лекарство и от этого недуга.

— Какое? — Катя, словно утопающий за соломинку, схватилась за руку Анатолия.

— Не нарываться на неприятности и переждать, пока черный период минует сам по себе. Все неприятности имеют хорошее свойство — они рано или поздно заканчиваются, и наступает светлая полоса, — убеждал Анатолий.

— А сколько нужно ждать? — доводы врача, похоже, возымели на пациента определенное действие.

— Конечно, каждый случай сугубо индивидуальный, но закон кармы гласит, что «тьма всегда гуще перед рассветом». Следовательно, проанализировав твою историю болезни, можно надеяться, что кризис почти миновал, и ты на пути к выздоровлению, — заверил добрый доктор.

— Ну а выпить-то за моего спасителя разрешается? — Голубев ждал одобрения Анатолия.

— Скажем так, — не возбраняется, но, — Анатолий поднял вверх указательный палец, — учитывая жару, рекомендую не злоупотреблять количеством и градусом.

— Сегодня я угощаю! — вызвался Виктор. — И не возражайте, все протесты отклоняются! Это я подбил вас на катание и не предупредил о мертвой зыби. Так что я ваш должник! Не скучайте без меня, я мигом обернусь.

— Какой заботливый! — Катя проводила его взглядом.

— Я бы даже сказал, чересчур заботливый, — буркнул Голубев.

— Но ты сам предлагал за него выпить, — напомнил Анатолий. — А может тебе в отель вернуться? Полежишь, отдохнешь…

— Не делай из меня инвалида, — отмахнулся Илья. — Я хотел поговорить с тобой без лишних свидетелей, вот и предложил вдвоем сгонять за выпивкой.