Карай. Сын Карая
Шрифт:
— Аллочка, — позвал Андрей, — будем с тобой вместе учиться, да? Ты будешь объяснять папе, как решать задачки.
Девочка вылезла из-под стола, держа за лапу игрушечного медведя. Круглыми голубыми глазами пытливо посмотрела на отца.
— Такие вещи не говори! — приказала она строгим материнским голосом. — Ну, пойдем, пойдем прыг-скок.
Этим кончался каждый разговор Андрея с дочерью. Еще не научившись крепко стоять на собственных ногах, она уже любила прыгать. Отец держал ее за вытянутые маленькие теплые руки, и она без устали отталкивалась
Когда дочка наконец отпустила его, Андрей вернулся в столовую и, позевывая, перечитал объявление. Ева не смотрела на него, делала что-то свое. Он ждал, ждал, зевал — хотелось, чтобы она первая начала разговор. Жена молчала.
— Заочный факультет… — не выдержал он. — У меня нет никакого практического опыта по животноводству…
— Нет, Андраник, — Ева часто переделывала его имя на армянский лад, — опыт у тебя есть. Ты же работаешь по собаководству. Я зашла сегодня — просто так — в зооветинститут, и мне там сказали, что служебно-розыскная собака тоже может считаться отчасти как животноводство.
Андрей внимательно все выслушал, а потом высоко поднял плечи — это должно было выражать удивление — и даже вздохнул:
— Ах, ты уже и в институте побывала!
Но на самом деле ему это нравилось. В институте была! Скажи пожалуйста! Все продумала!
Ева скромненько объясняла:
— Я давно чувствую, что твоя работа тебя не удовлетворяет. А что может быть лучше — учиться и потом с интересом работать? Все дороги открыты.
Снова пришла Алла и потребовала:
— Давай прыг-скок.
Ева хорошо знала своего мужа. Если она будет настаивать, то он замкнется, уйдет в себя. Но если заронить ему в душу сомнение и умолкнуть, то он выложит все, что у него на уме. Поэтому, когда он пришел в кухню, Ева перетирала посуду и пела.
— Почему ты решила, что я недоволен работой?
— А ты доволен? Ну и слава богу!
— Нет, почему ты все-таки вообразила?
— Но, господи, ты все время говоришь, что появились автомашины и значение сыскной собаки падает. Ты только поставь рядом такие слова: кибернетическая машина или атомная бомба — и собака-ищейка! Сразу сам поймешь, насколько, несовременна твоя профессия. Да и вообще, милиция скоро не будет нужна. — Она засмеялась, увидев, как вытягивается лицо мужа.
— Ладно, ты не торопись. Пока что давай-ка будем укреплять милицию.
Они давно уже сговорились, что в воскресенье поедут с дочкой в зоопарк. Интересно было послушать, что скажет Аллочка о живом слоне. Только посадив жену и дочку в коляску мотоцикла, Андрей понял, что у Евы есть еще и другая цель.
— Сейчас, Аллочка, мы увидим с тобой то место, где наш папа скоро будет работать.
Вот, оказывается, зачем они ехали в зоопарк!
Если уж Ева уцепилась за какую-нибудь идею, так ее и трактором не своротишь в сторону.
По дороге Андрей думал: хочется ему учиться или нет?
Он вдруг почувствовал волнение, когда вспомнил шелест страниц учебника. А холодок
— А когда нужно подавать заявление?
Ева быстро отозвалась:
— До субботы.
— Я напишу, а ты передашь.
Ева работала врачом в поликлинике — два шага от зооветинститута. А Андрею нужно ехать через весь город. И, в конце концов, если уж она этого так хочет, так пусть хоть немного потрудится.
Мотоцикл плавно несся по шоссе. Слева на крутизне лепились домики. Над садами поднимался дымок. Пахло шашлыком. Андрей думал: учеба заочная, рассчитана на пять лет. И весь этот срок он будет работать в питомнике. А там ему уже и по возрасту подойдет время менять профессию.
Все получалось правильно.
Ева сказала:
— Как здесь хорошо! Это ущелье, эти огромные камни, деревья…
Андрей не замечал красоты. Очень уж привычной была дорога. Зоопарк расположился почти что напротив питомника служебного собаководства. По одну сторону шоссе — зоопарк, по другую — питомник. Конечно, подъезд к зоопарку куда роскошнее. Да и вообще, что сравнивать! В зоопарке — чугунная высокая решетка и колонны из розового туфа. В питомнике, на взгорье, — обветшалые деревянные ворота и даже нет асфальтовой дорожки. Но оба учреждения — добрые соседи. И Андрей ехал в зоопарк, как к себе домой.
Мотоцикл решено было оставить в питомнике. Андрей свернул с шоссе и по неудобному каменному пандусу влетел в открытые ворота.
Геворк стоял в одних трусах у водопроводной колонки и щедро поливал себя из шланга ледяной водой.
— Куда это вы всей семьей?
Андрей объяснил.
— Подождите. Я тоже с вами.
Даже не спросил, приятно ли будет людям в выходной день его общество…
Роза кормила собак.
Она долго восхищалась Аллочкой, а ее юркие курчавые, неожиданно выскакивающие из-за всех камней и кустов мальчишки совершенно затормошили ребенка.
— Ничего, — сказала Ева, — пусть она с детства привыкает отбиваться от мужчин.
Собаки вылизывали миски. Сильно пахло овсянкой, варенной на буйволиных костях.
— Всегда едят одно и то же, — вздохнула Роза. — Сытно, много, но никакого разнообразия. От рождения до смерти — только каша с костями.
Ева с сожалением разглядывала собак:
— Бедненькие! Служба у них тяжелая, еда скучная. Все счастье — когда нацепят ошейник и поведут на поиск…
Она мельком взглянула на Дикаря. Пес, наверно, чуял присутствие хозяина. Оставил недоеденную овсянку, просунул нос сквозь прутья. Влажный черный пупырчатый кончик подергивался, шевелился; он показался Еве на секунду маленьким зверьком, который живет отдельно от собаки.
— Поверите, — сказала она Розе, — после гибели Карая ни одну собаку больше любить не могу. Ничем этот Дикарь передо мной не провинился, а вот не хочу я его, не нужен он мне. А Карай был необходим. Почему? В чем разница? Андрей, по-моему, даже злится на меня…