Кардонийская рулетка
Шрифт:
— Как я сказал, прошлое Арбедалочика удивительно.
— Чем?
— Тем, что его нет.
Вот и главный ответ на главный вопрос.
— Рассказывай, — приказал Помпилио.
Дите Благ сделал маленький глоток чая.
— Официально Арбедалочику двадцать семь лет. Родился, если верить документам, на самой окраине Герметикона: его родители работали в фактории Компании на Абакате. Должность они занимали маленькую, зарабатывали соответственно, а потому не смогли дать сыну образования. Абедалоф окончил школу, поступил на мелкую должность
— Печальный, как я понимаю, — проворчал дер Даген Тур, демонстрируя мриагеру опустевшую чашку.
— Весьма печальный, — подтвердил старик, доливая гостю чаю. — Когда Арбедалочику исполнилось двадцать два года, факторию разграбили пираты, родители погибли, а вот юноше удалось спастись. Компания выплатила ему небольшую компенсацию, которая, вкупе со скромными сбережениями родителей, и составила на тот момент все его состояние. Обдумав перспективы, Абедалоф устроился палубным на грузовой цеппель, и именно тогда, если верить слухам, его завербовал Департамент секретных исследований.
— Насколько можно доверять слухам?
— Трудно сказать, — честно признался Дите Благ. — Официально Арбедалочик никогда не служил в Департаменте, однако его стремительная карьера не может не навести на мысль, что ему оказывали серьезную помощь.
Секретное подразделение Компании, ее глаза и уши, являлось наилучшим, после армии, способом достичь высот для незнатных галанитов, а потому в словах мриагера был смысл.
— Продолжай.
— Арбедалочик прослужил на грузовике «Быстровоз 149» чуть меньше года и списался как раз перед фатальным рейсом. — Ауслег прищурился. — «Быстровоз» не вышел из Пустоты.
— Везунчика преследуют печальные случаи.
— Я тоже обратил на это внимание, мессер.
— Что было потом?
— По всей видимости, Арбедалочику удалось скопить деньжат, — продолжил старик, — он отправился на Галану и поступил в школу цеповодов. Учился блестяще: за два года освоил четырехлетний курс, однако по специальности не проработал ни дня, поскольку, сразу же по окончании школы стал помощником директора фактории на Шадоте. Помните торговую войну, которую Компания выиграла у Тинигерии?
— Когда она приключилась?
— Извините, вы отсутствовали, — смутился Дите Благ. — Шадотой интересовались сразу несколько тинигерийских корпораций, но Компания сумела прибрать планету к рукам. И это сделал Абедалоф.
— Похвально, — скупо прокомментировал достижение молодого галанита адиген.
— После совершенного подвига Арбедалочик вернулся на Галану, появился на нескольких светских раутах в обществе весьма влиятельных персон и получил назначение на Кардонию. Карьера, согласитесь, ошеломительная.
— Мальчик из глухой провинции становится директором-распорядителем важнейшего для Компании проекта.
— Совершенно верно, мессер.
— Теперь я понял, почему о его будущем ты говоришь с большей уверенностью, чем о его прошлом.
— Абедалоф
Ресторан «Главный причал», занимавший весь первый этаж выходящего на Центральную набережную дома, старательно соперничал с «Рыбацким пирогом» и «На маяке» за звание лучшего заведения сферопорта: сманивал неприличными зарплатами поваров, копировал меню, тратил огромные деньги на винный погреб и деликатесы из дальних миров. Другими словами, пытался встать вровень, но получалось, говоря откровенно, не очень. Перекупленные у конкурентов повара лезли из кожи вон, превращая изысканные продукты в оригинальные блюда, полки ломились от бутылок лучшего вина — в «Причале» подавали даже анданийское ледяное, но публика шла в ресторан без особой охоты.
«Хотите рыбу? Идите в „Пирог“. Хотите птицу? Идите в „Маяк“. Все столики забронированы? Ну тогда в „Причал“…»
Унигартские снобы считали ресторан недостаточно стильным, принимали в штыки все нововведения, зато гости сферопорта — инопланетники, ушерцы и приотцы — не оставляли заведение без внимания, искренне изумляясь капризности местных.
— Рад, что вы согласились отобедать со мной.
— Вям!
— Ты был настойчив, — буркнул Гатов, с брезгливостью разглядывая саптера. — Оно настоящее?
— Что? — не понял Абедалоф, прекратив раскуривать сигару. — Кто?
— Вот это, на столе, — уточнил Павел, кивая на песика. — Оно настоящее или механическое?
— Механическое?
— Шутка, — торопливо объяснил Бааламестре, не желающий начинать встречу со скандала. — Газетчики любят пугать публику паровыми человекообразными истуканами, как здоровенными, так и не очень, а в результате на каждой планете обязательно отыщется безумный профессор, уверяющий, что способен создать самодвижущееся механическое существо.
— Размером с миниатюрную собачку?
— Почему нет? — Бааламестре покосился на саптера, саптер поджал переднюю левую лапку, подумал и тявкнул.
— Я хотел познакомиться с вами, магистр, — мягко произнес Арбедалочик, вновь обратившись к Павлу. — И — да, я настойчив. Вы даже представить не можете, насколько настойчивым я могу быть.
— Не завидую твоей собачке, — хмыкнул Гатов. — Если, конечно, она настоящая.
— Вям!
Эбни, похоже, разозлился, но, поскольку укусить обидчика возможности не было, саптер яростно напустил лужицу. По льняной скатерти расползлось дурно пахнущее пятно, официанты бросились устранять, а галанит ухватил себя за подбородок и в упор посмотрел на магистра. И даже самый пристальный человек не обнаружил бы во взгляде директора-распорядителя ничего, кроме дружелюбия.