Кареглазая моя
Шрифт:
кухни.
– Я собираюсь на фермерский рынок. Там должны быть хорошие персики. Составишь
компанию?
– Почему бы и нет? – ответила София голосом на октаву выше обычного.
– Отлично.
– Мне только надо переодеться из пижамы в обычную одежду и… – София на мгновение
замолчала. – Ведь я правильно ставлю ударение?
Не в силах сопротивляться искушению, я посмотрела на них с лестницы. Я прекрасно
видела лицо Стивена. Он улыбался, его глаза сияли.
–
погладил ее по щеке.
– Пиижама, – повторила сестра точно так же, как и раньше.
Отбросив всю сдержанность, Стивен обнял ее и что-то прошептал.
Повисло длительное молчание. Раздался тихий всхлип.
– Я тоже, – пробормотала София.
Стивен поцеловал ее, и София ответила на объятие, зарывшись руками ему в волосы.
Преисполненные взаимной нежности, они неловко целовали друг друга в щеки,
подбородки, губы.
Поспешно поднимаясь по лестнице, я думала, что не так давно представить страстно
обнимающихся Стивена и Софии было из области фантастики.
Однако все менялось очень быстро. Долгая надежная дорога, которую я запланировала для
себя с Софией, оказалась богата на неожиданные повороты и объезды. Невольно
задумаешься, а не забросит ли нас в совсем другие точки вместо изначально
запланированных?
Новости о состоянии Хейвен я периодически получала от Эллы, Либерти и, разумеется,
Джо. Хотя Хейвен быстро идет на поправку, пока к ней пускают только близких
родственников – до возвращения домой. Малышку назвали Розали, она набирает вес и
отлично себя чувствует. Ее часто приносят к маме и укладывают на грудь для контакта
кожа к коже. Так называемый «метод кенгуру».
Я просматривала фотографии, которые Джо снял и сбросил на планшет. Увидев
потрясающий снимок Харди, нежно держащего Розали на руках и с улыбкой склонившего
голову так, что дочка касалась его носа миниатюрной ладошкой, я остановилась.
– Кажется, у нее голубые глаза, – заметила я, увеличивая размер картинки.
– Вчера заходила мать Харди и заявила, что глаза у него при рождении были точь-в-точь
такие же.
– Когда Хейвен и Розали выпишут из больницы?
– Вероятно, через неделю. Харди будет на седьмом небе, когда наконец сможет забрать
своих девочек домой. – Джо помолчал.
– Надеюсь, сестра не захочет еще детей. Харди уверяет, что больше такого не выдержит, даже если Хейвен и готова будет рискнуть.
– А при новой беременности есть риск преэклампсии?
Джо кивнул.
– Может, Хейвен хватит одного ребенка, или Харди передумает. Никогда не предугадаешь
поступки людей. –
Мы были в его доме в Олд-сикс-уорд, в очаровательном бунгало. Рядом с основным
домом, на заднем дворе, стоял домик поменьше. Стены внутри обоих зданий Джо
выкрасил в нежный сливочно-белый цвет, а отделку – в насыщенный ореховый. Прекрасно
отреставрированная мебель дополняла скромное, очень мужское убранство. Однако
больше времени Джо показывал мне второе строение, где он работал и хранил
фотооборудование. К моему удивлению, там даже была темная комната, от которой, по его
словам, он никогда не избавится, хотя пользуется ею редко.
– Я периодически снимаю на пленку. Есть что-то волшебное в проявке фотографий в
темноте.
– Волшебное? – лукаво переспросила я.
– Я тебе как-нибудь покажу. Нет ничего лучше, чем видеть, как на подносе проявляется
фотография. Плюс главным становится мастерство. Нельзя понять заранее, не слишком ли
светлый или темный кадр, и не подправить детали с помощью осветителя и затемнителя, поэтому приходится руководствоваться чутьем и опытом.
– Значит, ты предпочитаешь фотошопу работу по старинке?
– Нет. У фотошопа слишком много преимуществ. Но мне все же нравится работать с
пленкой. Ждать проявления кадра в темной комнате, не спеша рассматривать снимок с
нового ракурса… не так удобно, как цифровые фотографии, но романтичнее.
Мне нравилась его страсть в работе. Нравилось, что он считает небольшое помещение без
окон с подносами с едкими химикатами романтичным.
Просматривая папки с фотографиями на компьютере, я нашла снимки, сделанные в
Афганистане. Красивые, совершенные, захватывающие. Пейзажи, словно не с нашей
планеты. Пара сидящих стариков перед бирюзовой стеной. Силуэт солдата на фоне
красного неба на горной тропе. Собака, снятая на одном уровне с фотографом, а на первом
плане ноги в армейских ботинках.
– Сколько ты там был? – спросила я.
– Только месяц.
– А как вообще туда попал?
– Однокурсник снимал в Афганистане документальный фильм. Он и его съемочная группа
устроились с войсками на базе огневой поддержки в Кандагаре. Но их фотограф был
вынужден уехать раньше. Так что они спросили, не мог бы я помочь им закончить. Меня и
остальную группу отправили на двухдневные курсы – в основном нас учили, как не
облажаться в боевой обстановке. Собаки там, на передовой, просто невероятные. Когда
стреляли, ни одна из них и ухом не вела. Однажды в дозоре я увидел, как лабрадор унюхал