«Карьера» Русанова. Суть дела
Шрифт:
Вошел Фокин.
Протянул ключ.
— Я приехал, лег спать, ничего не знаю. Понял? Ключ у меня в телогрейке всегда, а телогрейка, сам понимаешь, в коридоре висит. Каждый может взять, тем более такой бандит, как ты.
— Ах, Фокин! — сказал Геннадий. — Я утираю слезы. Ты настоящий мужчина, а я настоящий бандит, это все знают. Передай Марье, что я поехал за чистой сорочкой.
Он прогрел машину и выехал на старый проселок. Большая красная «Татра» уютно фыркала, струилась теплом и бежала неторопливо, вполсилы, нервно вздрагивая на ухабах. Она была ухожена, как призовая лошадь. Геннадий почувствовал к Фокину прямо-таки нежность, и
Дорога петляла меж редких лиственниц. На ветвях сидели глупые куропатки, хлопали глазами. Они знали, что стрелять их уже нельзя и что Русанов, кроме того, никогда в жизни не держал в руках ружье. Но он научится и будет привозить домой полную кабину дичи, потому что куропатка — птица вкусная, а дорог, кишащих куропатками, у него впереди много…
Маша недавно спросила, правда, очень осторожно, что он думает делать дальше? Было бы очень заманчиво сесть к столу, напрячь волевой подбородок и сразу решить. Сразу — и точка! Решать между тем пора. У него бесспорные способности к языкам. Он почти специалист. Он мог бы принести больше пользы как лингвист. Но у него бесспорные способности шофера, и — вот это, пожалуй, самое главное — ему не хочется сейчас ничего другого, кроме как быть шофером. Отличным шофером. Лучше всех!
У него в комнате тюки книг. Он много читает. Занимается. Переводит сейчас Рудаки. Добавляет еще один перевод к десяткам уже сделанных. И когда он захочет быть самым лучшим переводчиком, то тогда поговорим. Пока ему не хочется.
Так что, Марья, если ты согласна хлебать щи из одной миски с простым шофером, милости просим. Шофер обещает, что будет в своем деле наилучшим.
Кроме того, этот шофер тебя любит, потому что ему захотелось иметь с тобой один дом и приходить в этот дом сразу же после работы, а любовь — это, наверное, и есть желание приходить домой…
В общежитии Геннадия встретили сначала сдержанно: что там ни говори, а бегать в тундру не ахти как остроумно. Лешка-близнец картинно вытянулся возле двери и продекламировал:
Бежал Геннадий с поля брани Быстрей, чем заяц от орла. Бежал он с кукишем в кармане. Он не заботился о плане. Ему тайга — белым-бела!— Дураки! — сказал Геннадий. — Такие стихи похабите! Как жизнь?
— Какая у нас жизнь? — сказал Дронов. — У нас будни. А ты, говорят, проявлял в тайге чудеса мужества и героизма? Тебя вроде бы наградили именным оружием?
Геннадий достал из кармана чаат, отошел в дальний угол комнаты и выкинул вперед руку.
— Ой! — закричал Дронов. — Ты что делаешь, бандит?! Пусти!
— Ловко!
— Аркан! Честное слово, аркан, — захлебывался Алексей.
— Это и есть мое именное оружие, — сказал Геннадий, снимая с Дронова петлю. — Подарок знатного оленевода в знак дружбы и расположения. Понимаешь, бледнолицый?
— Я понимаю, что олени — бедные животные, — помотал головой Дронов. — Чувствительно, ей-богу. Что же, их прямо вот так за горло и таскают? А гуманизм? И вообще, ты строганину-то хоть ел?
— Не торопись, дружок. Вечер воспоминаний после ужина, в полном составе бригады. А сейчас я домой. У Герасима небось руки чешутся.
Герасим был настроен мирно. Он сказал, что сегодня праздник и не стоит портить
— Завтра я тебе с удовольствием дам по шее.
— Сделай одолжение. Только сначала скажи, как с работой? Выставили? Приказ уже был?
— Не было приказа.
— Это как же?
— Не твоя забота. Тебе там письма принесли. На столе лежат.
Он сел на тахту, потрогал выпирающие пружины. Старье. На столе чайник, окурки, книги. Скатерть в пятнах. Благоустроенная огневая точка. Блиндаж. Интересно только, что я делаю на этом огневом рубеже — обороняюсь или отсиживаюсь?
Геннадий вскрыл конверт.
«Милый Генка! Я пишу на деревню дедушке, потому что знаю только поселок, в котором ты работаешь. Ко мне заходил Барский, и вот от него я узнала…»
Где-то были сигареты. Ага, вот они. В такой духоте сидеть невозможно! Он отдернул шторы, пыль хлопьями посыпалась на пол. Открыл форточку. Теперь хорошо. Теперь можно читать дальше.
«…Я вспоминала тебя. Приходили изредка вести, очень странные, неправдоподобные, я не верила им и оказалась права. Соседка рассказала мне, что заходил какой-то парень, я сразу поняла кто.
Как жаль, что мы не встретились! Значит, ты теперь шофер! Я ничего не поняла, но это, наверное, здорово. Ты водишь аэросани? Я помню, как мы ездили с тобой в Коптево, на автомобильную свалку, ты рылся там целый день в железках, а я бегала на рынок за мороженым. Свалка была огромная. Знаешь, любопытное совпадение. Сейчас на месте свалки новый дом, в котором перед отъездом сюда мы с Николаем получили квартиру. Плохо только, что в доме нет лифта, приходится самой затаскивать коляску на третий этаж.
Я очень рада, что ты отыскался. Как нам увидеться?..»
Геннадий сложил письмо. Ну вот, все на месте. Все есть. Есть и Танька, и аэросани, и вездеходы, и доктор Шлендер. И Мария. И даже поганец Демин тоже есть.
27
Шлендер долго смотрел на Геннадия, потом сказал:
— Ну, знаешь!..
И снова стал укладывать в ящик книги. Геннадий про себя улыбнулся — сейчас доктор разведет пары и выскажет ему наконец все, что он о нем думает, скажет, что таких мерзавцев надо топить в помойном ведре, потому что — что же это такое? За тебя, болвана, головой ручаешься, на преступление, можно сказать, идешь, права тебе, как порядочному, выправляешь, а ты мало того, что снова влип в какую-то историю, — ты даже не посчитал нужным сказать мне об этом!..
Все это доктор, видимо, подумал про себя, потому что вслух только спросил:
— Ты уже расцеловал Машу?
— Почему, доктор? — удивился Геннадий.
— А ты не задирайся! Ты иди и расцелуй ее!
Он оторвался от книг, достал папиросы.
— Можно считать, что Демин и Самохин стоят перед нами на коленях и каются. Дело в том, голубчик, что тебя проиграли в карты. Ты не бледней, это не так, как в уголовных романах описывают. Проще. Маша привела ко мне твоего дружка Шувалова, а Шувалов принес мне слухи. Всего лишь слухи, но сегодня я их проверил. По моей, как говорится, части. Помнишь, я тебе рассказывал о том, как отучивал играть кое-кого? Самохин тоже был среди них. Так вот Самохин проиграл Демину три тысячи рублей, и долг до сих пор не уплачен. Ты улавливаешь связь? Понимаешь, о чем я?