Карма любви
Шрифт:
— Пожалуйста, расскажите нам все с самого начала, — попросил капитан. — Кому пришло в голову, вам или старшему сержанту, чтобы вы ехали с ним в повозке, переодевшись индуской?
Ужин в столовой проходил весьма церемонно, но был великолепен. Орисса искренне наслаждалась традиционной английской кухней; впрочем, она с не меньшей охотой отдала бы должное обжигающе пряному тушеному мясу, которым она лакомилась в дороге.
— Жаль, что мы не можем предложить вам свежей оленины, — сказал майор — он все время старался
Желая обратить свои слова в шутку, он рассмеялся и стал перечислять Ориссе все разновидности дичи, водящейся в горах.
Ориссу занимала его болтовня, но в то же время она ловила себя на мысли, что в течение всего ужина то и дело задается вопросом, где может быть майор Мередит и почему его нет за столом.
Возможно, он предпочитает ужинать в офицерской столовой?
Однако зная, как мал гарнизон, она понимала, что за этим столом находится весь офицерский состав форта.
Ответ на свой вопрос она получила позднее. Один из младших офицеров обратился к ее дяде:
— Есть ли какие-нибудь известия, сэр, относительно того, как выросло число наших врагов?
— Боюсь, никаких, — ответил полковник.
— Что ж, надеюсь, майор Мередит сможет уточнить это, — беспечно проговорил лейтенант.
И вдруг поперхнулся, перехватив взгляд полковника, брошенный им исподлобья. Юноша понял, что допустил досадный промах. Краска смущения бросилась ему в лицо, и он надолго умолк.
Остальные же, напротив, заговорили, чуть ли не перебивая друг друга, словно пытаясь загладить оплошность товарища. Орисса решила, что замечание лейтенант получил за болтливость при слугах, снующих в столовой.
Но какова бы ни была причина, очевидно одно: имя майора Мередита являлось на сегодня табу, и до конца обеда его ни разу больше не произносили.
Ожесточенная перестрелка продолжалась почти час, но тишина после нее показалась Ориссе даже более зловещей, чем самая оглушительная канонада.
После ужина все перешли в гостиную, потому что, как сказал полковник, исключительное обстоятельство пребывания Ориссы с ними было достаточным оправданием не пренебрегать ею, пока они пьют портвейн.
Поэтому, когда все расселись, Орисса оказалась в самом центре кружка, и офицеры искренне старались развлечь ее, а поскольку вечера стояли прохладные, как она уже успела убедиться во время путешествия, вовсе не лишним было радостное пламя, пляшущее за каминной решеткой.
Только когда все разошлись и Орисса с дядей остались наедине, она получила возможность рассказать о своем отце и о том, какой невыносимой сделала ее жизнь дома мачеха.
— Я и представить не мог, что дела так плохи, — задумчиво протянул полковник Гобарт. — Я сожалею, что не догадался предложить тебе раньше выехать в Индию и поселиться в моем доме.
— Мне
— Мне следовало догадаться, — вздохнул полковник Гобарт, — но я знал, какие тучи собираются на границе, а также то, что Чилтерны станут авангардом, какая бы драка ни завязалась.
Он улыбнулся:
— Откровенно говоря, я полагал, что молодой леди не место на войне, но ты доказала мне, как я ошибался!
— Так вы не сердитесь на меня за то, что я приехала сюда? — спросила Орисса.
— Теперь я согласен: в сложившихся обстоятельствах ты приняла единственно правильное решение, — успокоил ее дядя. — Я испытывал к твоей матери искреннюю и глубокую нежность. С самого раннего детства она была мне не просто сестрой, а самым задушевным другом. В день ее кончины я торжественно поклялся сделать все возможное для тебя и Чарльза.
— Вы не могли обременять себя заботой о ребенке, — прошептала Орисса, зная, что ее слова расстроят дядю. — Но сейчас я выросла, и, пока смогу оставаться с вами, мы будем несказанно счастливы.
— Шуба — не самое лучшее место, которое я бы выбрал для создания уютного дома, — усмехнулся полковник. — Откровенно говоря, Орисса, меня беспокоит, что ты вынуждена была совершить такое рискованное путешествие и оказалась в самой гуще войны.
— Ситуация действительно так опасна?
— Я стараюсь смотреть на все с оптимизмом, — ответил полковник, — но возможно, завтра я смогу более уверенно ответить тебе.
— Как это касается майора Мередита? Орисса не без колебаний задала этот вопрос, но
она была уверена, что обязана выяснить правду.
Ее дядя повернулся спиной к огню и замер. А потом он спросил:
— Что тебе известно о Майроне Мередите?
— Очень немногое, дядя, — ответила Орисса. — Только то, что Чарльз предостерегал меня от него. Брат сказал, что Мередит чересчур любопытен и что его надо опасаться.
Ее дядя презрительно фыркнул.
— Знаешь, дорогая, говоря по чести, Чарльзу следовало бы быть признательным Мередиту за то, что тот не дал парню свалять дурака. Мы с тобой оба знаем, насколько скоропалительно Чарльз может увлечься хорошеньким личиком.
— Это верно! Любовные истории Чарльза никому не под силу сосчитать, слишком уж их много. Но при чем здесь майор Мередит?
Полковник Гобарт не отвечал.
Он хмурился и размышлял, Орисса прекрасно знала, что дядя выбирает, о чем ей рассказать, а о чем следует умолчать.
— Чарльз сообщил мне, — продолжала она, так как говорить ее дядя все еще не решался, — что майор Мередит Оыл истинным виновником самоубийства Джералда Дюара.
— Вздор! — резко возразил полковник Гобарт. — Чарльз не вправе был говорить такое.