Карманный рай
Шрифт:
– Не знаю. До свидания.
Пора было ехать. Я закрыл чемоданы, выключил свет и спустился к машине. Несколько минут - и я был у полицейского участка, где собирался оставить оружие, а дальше отправиться пешком. Пришлось немного подождать, пока освободится дежурный. Наконец я протянул ему пистолет.
– Вы им последнее время пользовались?
– строго спросил сержант.
– Нет.
– Хотите продать?
Ну и жук, - подумал я.
Он проверил мою лицензию частного детектива и разрешение на ношение оружия, написал расписку и протянул её мне.
–
Сержант удивленно поднял глаза.
– Лейтенант Донован вас разыскивает?
– Насколько мне известно, нет. Но я хотел бы, чтобы он знал.
Наконец я освободился, вышел на улицу, поймал такси и попросил водителя отвезти меня в аэропорт. Это заняло у нас не меньше часа, но я умудрился не прозевать свой самолет.
Глава 2
Три часа ночи - не самое подходящее время, чтобы приезжать куда бы то ни было; точно также это относилось и к Лос-Анжелесу. Несмотря на то, что в больших аэропортах разница между днем и ночью ощущается слабо, у него все равно был какой-то усталый вид. В жестах окружающих чувствовалась какая-то вялость, а на всем, что вы видели или чего касались, лежала пыль усталости.
Я достаточно быстро отыскал багаж и куда больше времени потерял, чтобы получить подтверждение, что мне забронирован номер в отеле "Амбассадор". К тому времени, когда я сел в машину и пустился в долгий и утомительный путь до города, часы показывали уже пять (семь по чикагскому времени), значит я не спал больше двадцати часов. В отеле я заполнил регистрационную карточку, поднялся в номер и проспал до двух часов пополудни. Зато когда проснулся, вовсю сияло солнце и постепенно все начинало походить на Калифорнию, какой она сохранилась в моих воспоминаниях.
Заказав завтрак в номер, я попытался, хотя и безуспешно, связаться с местной конторой Бернарда Рейнхарта. Еще до того, как завтрак принесли, я получил телеграмму из Чикаго. Она была от Донована.
"Если Дона Рейнхарт и исчезла, то у нас на неё ничего нет".
Это совпадало с тем, что говорил Бернард Рейнхарт: бесполезно пускать по её следам полицию. Тем не менее я предпочел иметь письменное подтверждение.
Вместе с легким завтраком мне принесли "Лос-Анжелес Таймс", и я пробежал её всю, жадно поглощая ветчину, яичницу и райские яблочки. В новостях не оказалось ничего, что могло мне как-нибудь помочь, но и ничего такого, что могло бы удивить. Четыре месяца - довольно большой срок, особенно когда за это время не поступает никаких сообщений об исчезнувшем.
Какое-то время я внимательно изучал фотографию Доны Рейнхарт, потом сунул её в карман и снова попытался связаться с Бернардом Рейнхартом. На этот раз ответила девушка, но всего лишь дежурная телефонистка. Она приняла мое сообщение и сказала, что не знает, когда мистер Рейнхарт сможет мне позвонить. Меня раздражало, что никак не удается с ним связаться; в то же время я прекрасно понимал, что мне ещё совершенно нечего ему сообщить, и что может пройти немало времени, прежде чем
По адресу, который он мне дал, оказался обветшалый деревянный дом постройки двадцатых годов. Стоял он в узком переулке в квартале Венеция. Вся улица, застроенная такими же халупами, плавно спускалась к пляжу, где заканчивалась широкой эспланадой.
На песке лицом к улице стоял небольшой павильон, в его тени укрывалось несколько скамеек, расставленных полукругом вокруг какого-то каменного возвышения. Все это огораживала кучка очень высоких пальм, образовавших своеобразную демаркационную линию. В павильоне одиноко восседала женщина, закутанная в шаль. Повернувшись спиной к морю, она внимательно изучала улицу. Женщина сидела совершенно неподвижно, словно тоже была частью декорации.
Я поднялся на веранду старого обшарпанного дома. С дюжину парней и девушек либо сидели на полу, либо стояли, прислонившись к стене, и негромко разговаривали. При моем появлении все умолкли. У парней были такие же длинные волосы, как у девушек, и когда они молчали, различить их было нелегко.
Дверь была открыта; сразу видно, что здесь сдавались комнаты. Я безуспешно поискал табличку с фамилиями жильцов. На двери был звонок, я нажал кнопку - никакого эффекта. Я заглянул внутрь, увидел узкую крутую лестницу, повернулся спиной к молодым людям на веранде и вошел. Едва я переступил порог, разговоры за моей спиной возобновились.
В узкий вестибюль выходило несколько дверей. На некоторых дверях были имена, торопливо и коряво написанные прямо на двери или на картонках. Несколько картонок были надписаны странным каллиграфическим почерком, но большую часть прочитать было невозможно. На остальных не было вообще никаких надписей.
Я постучал в первую попавшуюся дверь. Долго никто не открывал, потом появилась девица и, придерживая у горла распахивающийся халат, уставилась на меня.
– Я разыскиваю Дону Рейнхарт, - сказал я.
– Вы - полицейский?
– Нет.
Она продолжала внимательно меня разглядывать, потом сказала:
– Я вам не верю, - и закрыла дверь.
Я постучал в следующую дверь, потом ещё в две, но без толку. Неожиданно распахнулась последняя дверь и в коридоре появился мужчина лет сорока в рубашке с коротким рукавом и каких-то бесформенных штанах. В руке он держал открытую бутылку пива. Он заявил, что является владельцем дома. Я спросил, знает ли он Дону Рейнхарт. Он поколебался какое-то время, помигал и покачал головой.
– Она здесь больше не живет.
– Она не оставила нового адреса?
– Шутите?
– Она осталась вам должна?
В глазах сразу зажегся огонек.
– Конечно. Они все мне должны.
– Сколько?
– Секундочку, - он исчез и вскоре появился с потрепанной тетрадкой, в которую немедленно воткнул свой нос.
– Вот, Дона Рейнхарт... э... пятнадцать долларов.
Я достал пятнадцать долларов и протянул ему. Я был не настолько глуп, но мне нужна была его помощь. Пятнадцать долларов - не так уж много, верно?