Кармелита. Наследники: лёд и пламя

Чудинка

Ещё раз обменявшись рукопожатиями, друзья уже вдвоем насели на бедного капитана баскетбола, устроив настоящий ментовский «шмон», как говорят в местах не столь отдаленных. Диск, конечно, смекнул, что к чему, но выдавать себя с потрохами вовсе не намеревался, поэтому активно поддакивал Дане, понимая, что если Муравьев не дурак, то стерпит, не спалившись.

– Беспредел! – Денис вырывался, стараясь не допустить того, чтобы карманы его джинсов, в одном из которых находился ключик, попали под «проверку». – Суки, вам это

дорого обойдется!

– Не дороже, чем тебе, – блондин, разозлившись, уже собирался ударить согнувшегося Муравьева, но какое-то шестое чувство подсказало, что этого делать не стоит.

– Я не помешал?! – Лапина Даниил узнал мгновенно. Профессор, сдвинув брови, навис над «свершителями правосудия», словно грозовая туча. – Что здесь происходит?!

«Ну, надо же было и сюда этому козлу припереться!»

Жданов отчетливо понял, что теперь его ждет аутодафе или как минимум – харакири. За один день он накосячил больше, чем, кажется, за всю сознательную жизнь!

– Аскольд Прокофьевич, я вам всё объясню… – пожалуй, это была глупейшая фраза, сказанная когда-либо студентом третьего курса.

– Мы пойдем, – нарочно притихнув, Муравьев потащил сообщника в противоположную сторону, крикнув уже издалека: – Не прощаемся, номер второй!

Зора тоже растворилась, словно её и не было.

Вот так: ни помощи, ни ключей! Что такое невезёт и как с этим бороться?

– Видит Бог, Жданов, я долго терпел…

Даня сразу вспомнил Кекса и слова о том, что терпению Лапина тоже когда-то да придет конец. Кажется, пришел.

– Я объявляю тебе строгий выговор с последующим внесением в личное дело! – декан был зол как никогда. – Поздравляю, ты полностью испортил себе репутацию, дружок! Сегодня ты получил почти что условный срок! Только дернись не туда, куда надо и тю-тю – вылетишь, как пробка! Это я тебе обещаю...

– За что?! – Даня ещё не понял, что фортуна окончательно повернулась к нему задом.

– Ты ещё с чем-то не согласен?! – до хрипоты заорал Лапин. – Сегодня я ждал твоих родителей, если помнишь, а их нет! На тебя жалуются преподаватели, ты дерешься и устраиваешь черт знает что, чуть ли не каждый день мне докладывают о твоих косяках! После этого ты у меня спрашиваешь: “За что выговор?!”

– А что, уже и спросить нельзя? – Жданов пожал плечами, напустив на себя безразличный вид. На самом же деле он кипел и был готов взорваться, как спящий вулкан.

– Теперь, милый мой, тебе нельзя ничего такого, что может вывести меня из себя! В зал, бегом марш!

Ещё пара часов репетиции и выдох Калягиной: «Свободны!», стал для студентов просто манной небесной. Для всех, кроме Даниила. По счастью их с Милехиной отдельную сцену репетировать сегодня не стали, решив, что лучше будет подучить тексты. Он пулей выскочил из актового зала, не попрощавшись даже с Кирой, что девушку весьма обидело и удивило.

– Даня!

Да погоди ты! – Глеб нагнал друга в коридоре. – Стой, говорю!

– Отстань, Кекс! И так башка болит… не день, а игра на выживание!

– Ты чего психуешь?

– Да кто психует-то?! – Даня со злости пнул первую попавшуюся на пути дверь. – Это я так, разминаюсь пока что!

– Что-то ещё случилось что ли?

– Давай не здесь… – выдохнул блондин, чуть успокоившись.

Парни зашли в излюбленное место курильщиков, к счастью, сейчас там уже никого не было. Туалет резко пустел после окончания третьей пары, а вечером и уборщицы, соответственно, уходили.

– Рассказывай…

– Рассказываю, – Даниил, засунув руки в карманы, прошелся от стены до стены, меряя предбанник. – Мне строгач влепили. Ещё вопросы есть?

– Выговор? – Глеб грохнул сумкой о подоконник, приземлившись на неё, начал болтать ногами. – За что?

– Угадай! Из-за рыжей твари, конечно…

– Ну, ясно… – парень потер подбородок. – Погоди-ка, а с чего ты взял, что это Макар виноват?

– А кто ещё? – блондин снял с запястья часы. – Зачем бы он к Лапину шлялся?

– К Лапину? – Глеб спросил так, будто впервые услышал фамилию декана. – Точно?

– Кекс, я видел.

– Ваше бодание до добра не доведет!

– А я с ним не бодаюсь… я его просто убью!

– Кого? Лапина?

– Заколебал ты сегодня шутить!

– Ладно, молчу…

Когда блондин вернулся к умывальникам, Хабаров, уставившись в окно, вдруг сказал:

– Знаешь, надо ещё доказать… мы же не одни там были! Все видели, что ты рылся в вещах Сонковой… Стукануть мог кто угодно!

– Я тебя умоляю! – закатил голубые глаза Даниил. – Кому это надо? У нас весь курс проверен! А этот новенький, если помнишь!

– Не такой уж он и новенький – год учимся вместе…

– Да он это, больше некому!

– А я думаю, что есть кому, – Глеб вздохнул.

– Откроешь тайну, покрытую мраком? – в голосе появилась осторожность. – Например?

– Например, Эллочке…

– В смысле… Сонковой? Я тебя не очень понял…

– Да нечего и понимать! Даня! Она из-за тебя и так нарушила эту... ну эту, как там называется? – Кекс никак не мог вспомнить слово. – Субординацию! Вы же с ней… того…

– Значит так, во-первых, это посторонних не касается, а во-вторых, ты правильно сказал: «Она нарушила субординацию!», а при таких делах, да будет тебе известно, молчат, как рыбы…

– А если это на самом деле Сонкова съездила по ушам Прокофьичу, а не Макар? Ты не допускаешь, что она пришла вовремя и тупо нас спалила?!

– Это рыжий! – Даня упрямо стоял на своем. – Да и вообще, мне пофигу, я теперь его из-под земли достану! И обратно закопаю!

– Если тебе строгач впендюрили, то любой незначительный залет и ты…