Кармелита. Наследники: лёд и пламя
Шрифт:
Шумная и довольно глубокая местами речка только с виду кажется безобидной. Первые заморозки выпали как раз на последнюю неделю сентября. Закаливание – это, конечно, хорошо, но пьяный в холодной воде, все равно, что щепка в море.
Зора не была уверена в том, что Лев отлично плавает. Паника нарастала.
Колебаться было некогда. Девушка, набрав в легкие побольше воздуха и поежившись от одного только представления, каково будет нырнуть туда почти в полной темноте, уже сделала два больших шага вперед, заходя глубже, как вдруг послышался всплеск и надрывный кашель.
Лев,
– Ч-чего, д-думала, что я п-плавать не умею? Обломалась?
– Ты даже не представляешь, как обломалась, – Крылова обрадовалась тому, что он не смог разглядеть её волнения. – Кретин ты…
Цыганка почувствовав, что правую ногу вот-вот схватит судорогой, собралась выйти, но из темноты на неё налетел Саппоро, толкнув.
– А-а-а! Ты что! – чудом удержав равновесие, она забила руками по воде, в которой оказалась по пояс. На самом деле холодно, но первые секунды ещё терпимо. – Хватит!
Парень, не слушая, продолжал тащить её на глубину, отмахиваясь от отчаянных попыток сопротивления.
– Ну и кто тут кретин?! – он резко надавил Зоре на плечи, вынуждая ту окунуться по подбородок. – Извиняйся, женщина! Немедленно, иначе утоплю!
Цыган сильно замерз и спешил прекратить экзекуцию с меньшими для себя потерями, чем сразу же воспользовалась Крылова. Не задумываясь и не целясь, что самое удивительное, она двинула ему по носу. Хватка мигом ослабла и девчонка, решив, что этого мало, сама вцепилась в обидчика.
Пара движений, достаточных для того, чтобы соперник сдался на милость победителя и оба поспешили покинуть «поле боя», а то ведь и пневмонию заработать можно.
====== Глава 31. ======
Старая и тонкая куртка Саппоро Зору совсем не согревала. Костер бы мог спасти, но кто ж его разводить будет, когда цыгане, будто статуи, замерли с искаженными лицами и стучащими зубами. Ветер только усугублял положение.
Лев, вытершийся своей рубахой, наконец-то обратил внимание на девушку, без конца трясущуюся.
– Надо, надо закаляться по утрам и вечерам, а замерзшим в речке летом – стыд и срам! – переделав строчку из Чуковского стихотворения, он рассмеялся и посветил телефонным фонариком прямо в лицо.
– Сейчас вообще-то осень, – выдала цыганка, отвернувшись. – Поэт чертов! Погрей меня хоть!
– Как?
– Не знаю! Костер давай соорудим!
– Нет, это долго, – отбросил мобильник и приблизился к удивленной девушке. – Есть другой способ…
Стоило Зоре подумать, что именно сейчас произойдет, как её губы оказались захвачены в плен его горячим, но пахнущим водкой ртом. Она замычала, выказывая протест, однако манипуляции не прекратились, а только усилились.
С одной стороны – возмутительно, а с другой – отвлекает. Уже через несколько минут Крылова, сама себе поражаясь, отвечала ему, жадно и неистово впиваясь, покусывая и проталкивая язык внутрь, совершенно не стесняясь, цеплялась руками за шею и притягивала парня ближе.
Дрожь как рукой сняло, правда, появилось нечто новое, пугающее и одновременно
– Подожди, – задыхаясь, произнесла она, чуть отодвинулась и потерла виски. – По-моему, это уже перебор… остановись.
– Я сам решу, когда остановиться! – рыкнул цыган и одним движением сорвал с плеч студентки куртку.
Для Зоры не осталось ничего. Кроме него. Его руки, его губы, его запах…
И плевать, что они знакомы лишь сутки, плевать на предрассудки и традиции, плевать на всё. Здесь и сейчас. Она и он. Вот это настоящее.
Лев оставил губы девушки в покое, плавно спустившись к ключицам. Он вел себя так, будто ничего особенного не происходит, только сбившееся дыхание и выступивший пот выдавали истинную реакцию парня. Целовался он без энтузиазма, вероятно, просто для «галочки», но Крыловой и этого хватило. Щетина покалывала и без того все ещё покрытую мурашками кожу. Стоять цыганке стало непросто. Хотелось лечь и укрыться им как одеялом, раствориться в его объятиях, стать одним целым… Неужели можно от этого добровольно отказаться? Да проще застрелиться!
Как писал Пушкин: «Бывают странные сближенья…» – последнее, о чем невпопад успела подумать Крылова, лежа на холодном песке, который противно лип к мокрой одежде.
Лев действовал не торопясь, дразнил, словно вынуждал её попросить продолжить. Однако сам же в итоге «затыкал» девушку поцелуями – короткими и властными.
Зора пыталась сосредоточиться и не потерять голову, но её тело отчаянно не желало повиноваться разуму. Саппоро каждым новым прикосновением вырывал из цыганки нечленораздельные звуки, ещё не похожие на стоны. Парень хотел проверить, насколько её хватит, поэтому не спешил спускаться ниже груди. Он был уверен, что станет первым. Хотя… такая штучка, как Крылова, вполне могла уже потерять невинность, даже зная, как это осуждается среди цыган.
Жизнь по таборным законам, постоянная жизнь по правилам и алгоритмам казалась Льву скучной. Тяга к авантюрам и всякого рода протестам родились вместе с ним. Мать в детстве часто твердила, что он должен научиться всему хорошему раньше, чем успеет понять, что есть и плохое, иначе, второе, непременно, перевесит.
– М-м-м… – Зора вместе с протяжным стоном оставила на его плече несколько следов от ногтей, тогда цыган понял, что пора переходить к «основному блюду», резко раздвинув ей ноги и устраиваясь между ними.
– Я думал, выдержишь дольше, – Лев усмехнулся, ткнувшись носом в пупок Зоры. Она выгнулась, запуская пальцы ему в шевелюру, потянула за влажные и завивающиеся пряди так, что он в ответ ущипнул её за бедро. – Юбка твоя меня достала…
– А меня твой треп не по делу достал…
В общении, особенно в интимном общении, всегда должен быть лидер, который берет инициативу на себя от начала до конца. Бред. Такого не бывает. Так или иначе, у каждого из партнеров есть свой «конец одеяла», потянув за который можно управлять ситуацией по своему усмотрению.