Кармелита. Наследники: лёд и пламя
Шрифт:
– А теперь? – мешавшая до этого юбка как по волшебству оказалась где-то в стороне. Зора замерла и занервничала, чувствуя себя полностью уязвимой. Она не могла видеть Саппоро, не могла предугадать, что он сделает в следующую секунду. Горячее дыхание вперемешку с мимолетными касаниями губ пробежались по кромке нижнего белья. Возбуждение пошло на убыль, отступая перед страхом. Девушка попыталась приподняться и сбросить парня, но сильные руки крепче прижали её к земле.
Лев никогда не был половым гигантом или суперопытным любовником, поэтому практика ему требовалась гораздо чаще. Цыган не стремился поднять свою планку выше, ограничиваясь
– Не мой день, – Лев отстранился от цыганки, давая ей выдохнуть.
Зора больше не скрывала истинных эмоций. Слезы сами хлынули из глаз, скатываясь по щекам и впитываясь во влажный ночной песок на берегу. Молодой человек поднялся и, набросив на плечи куртку, исчез в темноте – бесшумно, безнадежно и бессердечно.
Крылова плакала долго. Она злилась на себя за слабость, за то, что так безрассудно отдалась власти инстинктов. И, тем не менее, она доверилась ему. Зачем? Рассчитывала на жалость или сострадание? Хотела забыться в его объятиях, чтобы не вспоминать прошлых ошибок? Ну, кто они друг другу? Что их связывает? Для чего нужно было откровенничать и лезть туда, где нет ничего, кроме голой правды, той, что так порой обжигает даже самых близких людей? Зора имела неудачный, почти трагичный опыт половых отношений совсем в юном возрасте, никто даже не догадывался, что произошло однажды, когда она возвращалась из школы…
Это был солнечный майский день. Может быть, самый солнечный за всю весну. Позади восьмой класс и казалось, что осталось совсем чуть-чуть до победного рывка. Уж если она столько лет терпела, то ещё годик не убьет. Зора ненавидела школу, но ещё больше тех, с кем ей приходилось искать общий язык изо дня в день. Не стоит говорить о том, что цыгану среди русских не место, но поведение одноклассников не оставляло сомнений – не наш, значит, изгой. Учителя думали так же, хотя всеми силами должны были доказывать обратное. Прививать и «Сеять разумное, доброе, вечное..» – как писал Некрасов.
Нельзя утверждать, что класс, отобранный методистами и психологами в качестве экспериментального, был из ряда вон выходящим в отношении дисциплины и успеваемости. Вполне сносные «детки» разных родителей (от крутых бизнесменов до поломоек и продавцов), неплохо ладили друг с другом и порой даже называли себя «друзьями». Впрочем, Зоре на все это было плевать, ведь она никогда никому не жаловалась и не выносила «сор из избы» до того момента, пока окончательно не перевернулась вся её жизнь.
Каждый школьник своего рода чистый лист, который нужно, так или иначе, «исписать» полностью за одиннадцать лет и затем аккуратно «вклеить» в тетрадь взрослой самостоятельной жизни.
Каждый учитель – вождь, вершащий судьбу своего «племени».
Ну а родители, собственно, лишь направляющие. Невозможно заставить ребенка дать то, что ты хочешь, если сам не можешь этого достичь. Не научил – не спрашивай.
Зора Крылова росла
Цыганский табор – это отдельно существующий и независимый мир. Не многие поймут до конца, что значит быть на перепутье двух дорог, пытаясь осознать, что же на самом деле важно. Одно или совсем другое? Почему нужно делать так, а не иначе? Кто управляет, а кто управляем?
В пятнадцать лет далеко не каждый может сам найти ответы на эти вопросы. У одних уже есть советчики, а кому-то приходится пройти немало испытаний, прежде чем уяснить, может быть, и совершенно очевидные вещи.
Зорин путь от школы до дома пролегал через разваленный императорский дворец. Тогда их табор кочевал редко и на несколько лет осел в одном из спокойных районов Восточной Азии, неподалеку от границы с Китайской Республикой. Да, соседство ещё то, конечно.
Крылову всегда удивляло, что в пределах её поля зрения на удивление не появлялось ни одного истинно-коренного жителя. Школа была русской до мозга костей.
Чернокожие, перебравшиеся сюда с разных концов земного шара, держались обособленно и почти не пересекались с белокожими. Вроде и цыганам должно было хватить места. А СМИ в свою очередь, видимо от «нечего делать» решили объявить «охоту на странников с картами». Это вызвало огромный резонанс в обществе, ведь когда-то массовые гонения привели к неутешительным последствиям.
Зора не старалась найти себе друзей среди одноклассников. Всё равно их сближение, так или иначе, осуществлялось в школе. То, что первая любовь – самая прекрасная и незабываемая, наверно, известно всем. Только вот чаще всего она невзаимная. И это тоже факт.
Зора была довольно своенравной и скрытной, но тем не менее, никто не застрахован от роковых случайностей и ошибок. Она никогда не задерживалась в школе, но именно в этот день не смогла уйти раньше из-за дебильной лекции учительницы по поводу того, как правильно вести себя в чрезвычайных ситуациях, типа пожара или наводнения. Знала бы она, что произойдет часом позже…
Удушающая жара в конце мая была абсолютно обычной. Неудобство оставалось в том, что летнюю школьную форму носили только старшеклассники. А младшие довольствовались костюмами из ткани, чуть легче и более вентилируемой.
Подходя к вдоль и поперек излазанным катакомбам, девчонка вдруг услышала за спиной несколько мужских голосов. Явно не трезвых.
– Ты чего, Серый, опять нажрался-то? Жена задолбала? – первый парень, одетый в белоснежную майку, нес ящик пива.
– Лучше не говори мне про эту стерву! – хныкнул второй, сделав глоток из открытой бутылки. – Я ей одно, а она мне другое! Сучка!
– Дак ты бы ей вмазал! – заорал третий, самый пьяный и непривлекательный. – Я свою только так рожей по паркету вожу! Как шелковая сразу!
– Я ещё от неё детей хотел! – бутылка полетела, чуть было не пробив Зоре голову. Она резко остановилась и обернулась.
– Вы что себе позволяете?!
– О-па! – все трое сразу обрадовались, словно до этого её не замечали. – Смотрите, мужики, какая дама!
– Я не дама и вообще я спешу! – Зора было кинулась бежать, но пьяные обступили её. – Дайте пройти!
– Погоди, детка, не так быстро! – бунтарь протянул к ней руку. Крылова дернулась в сторону, но другой, поставив ящик на землю тоже нашел занятие освободившимся рукам.