Кармическое путешествие по нижнему миру
Шрифт:
Они устроились у стойки, собственно, столики давно были заняты.
— Тут тоже все синтетическое?
Калинка вздохнул.
— Да, но эффект тот же, что и от настоящего.
— В таком случае, я бы не отказался от маргариты.
Получив свой коктейль, Адриан разулыбался.
— Знаешь, Стивен, а подпольная пивоварня бы тут процветала.
— Подпольная пивоварня в подполье, — сочинил каламбур Калинка. — Не будь это такое серьезное заведение, я бы уже давно ее открыл.
— Я уже понял, что оно серьезное, — кивнул доктор. — Даже слишком. Кстати, я сейчас вспомнил, что
— Куда ты забрался! — оценил Калинка. — Я думал, от этого ящика уже нигде не спрячешься.
— Я не прятался от ящика, хотя некоторую склонность к затворничеству, пожалуй, имею.
Калинке было очень интересно, что скажет Адриан про Вереницу. Похоже, новичок понятия не имел о полях. Стивен не считал себя дураком, по крайней мере, в последние два года — точно. Если кто-то чего-то не знает, наиболее правильным будет не торопиться просвещать, особенно в такой хитро устроенной пирамиде, как ВНЦ.
Без инструкций начальства рассказывать Теру о полях Калинка не станет. Но вот самому по меньшей мере любопытно, чем так необычен Адриан. Ответ, возможно, мог дать Чип, но до него у Калинки руки так и не дошли.
Зато они дошли до пол-литровой пивной кружки, которая уже на треть опустела.
— Как долго они собираются его тут держать? — вдруг спросил Адриан.
— Кого? — опешил Калинка.
— Вереницу.
Стивен не решил пока, до какой степени можно раскрывать секреты Адриану. Тот вызывал доверие, и, в общем-то, был достаточно умен, чтобы не сдавать нечаянно сболтнувшего лишнего Калинку. Но доверие имело границы.
Пока имело.
Калинка ужаснулся.
— Не известно, — сказал он. — До тех пор, пока Харьков не закончит свои исследования — точно. А когда он их закончит, не знает никто. В том числе и он сам.
Получилось многословно и пусто. Адриан понимающе улыбнулся и попросил вторую маргариту.
— Он умирает, — вполголоса, так, что слова практически потонули в тихой инструментальной музыке и гуле разговоров, сказал Адриан.
— Официально, Эмиль Вереница мертв уже давно, — перебил Калинка. — Но тебе, как доктору, виднее.
Калинка допил пиво.
— Я не одобряю таких вещей, но и бегать по подвалу с плакатом «Свободу Веренице!» тоже не собираюсь, — заявил он. — К тому же, есть его согласие на участие в эксперименте. Нормальное явление. Завещают же люди науке свои внутренности, так?
— Я понимаю, — согласился японец. — Страдание — причина жизни, но от него можно избавиться.
— Сдохнув?
— Это не панацея.
У Калинки возникло неприятное чувство. Он не любил религиозных фанатиков и с подозрением относился ко многим верующим. Поэтому вести с Адрианом беседы о боге Стивен не хотел. Тем более что боги у них, судя по всему, разные.
— Участие в эксперименте обеспечивает будущее его семье, — заключил Адриан.
— Скорее всего.
Калинка верил, что так оно и есть. Говорили, за свой труп Вереница получил и пенсию для отца, и оплату обучения на многие годы вперед для сына. Это, наверное, самое правильное, что мог сделать человек, у которого
— Стивен, а все-таки, лошадь, — чуть раскрасневшийся Адриан словно почувствовал, до чего сильно теперь хочется Калинке сменить тему. — Ей кто-то занимается? Или Деспот нужен только как приемник?
— На скачки его тут точно выставлять не собираются, — фыркнул Калинка.
— А зря, — рассмеялся японец. — Это отличная лошадь. Безбожно зажиревшая, но отличная.
— У тебя же там были олени Санты! — запротестовал Стивен, ничего не понимавший в лошадях. — Давай на этом и остановимся.
Когда Адриан заказал себе третью порцию коктейля, Калинка снова почуял в докторе родственную душу. У самого под носом исходила пеной пятая кружка пива. Уже хотелось отойти, тем более что разговор сам собой умер. Молчание оказалось настолько комфортным, что Стивен даже забыл предаваться мрачным думам. А может быть, наконец-то подействовало ненастоящее пиво.
— Оставлю тебя на минутку, — предупредил Калинка и съехал с высокого стула.
Уборные находились в дальнем углу длинного помещения. Темнота, в некоторых его частях просто кромешная, должна была символизировать уют. Это если забыть, что находишься глубоко под землей. Калинка не любил бар еще и потому, что пьяным чувствовал себя там попавшим под завал шахтером.
Миновав несколько компаний, шумно обсуждавших какие-то негуманные эксперименты в области ботаники — Вереница как предмет барных дискуссий устарел уже много месяцев назад — Калинка оказался у нужной двери. С явной радостью, подгоняемый двумя литрами выпитого пива, потянулся к ручке.
И остановился, услышав громкий голос у стойки.
Это ж надо было орать так громко, что слышно через весь бар.
Калинка проклял вечную темноту драконника и нырнул в сортир. Что бы там ни было, минуту оно может подождать. Даже если нос безвредного сельского доктора пытались познакомить со стойкой, за минуту ничего летального произойти не успеет. Ширинку Стивен застегивал уже на бегу.
В баре тихо. Насколько может быть тихо. Позвякивали бокалы на столах, играла музыка, которую все равно никто не слушал. Но возмущенные крики смолкли. Рядом с Адрианом на калинкином стуле уместился Кэт, стажер из ботанического отделения. Человек, с которым Калинка старался встречаться как можно реже, особенно в узких коридорах. Обладая терпением удава, позволявшим часами просиживать над совершенно неинтересными ростками, Кэт отыгрывался на людях. Обидеть его было так же легко, как бешеную гориллу, в которую тот немедленно и превращался.
Его так и звали за глаза. Кэт-Конг. В действительности фамилия у Кэта была Симмонс, и родом он был не из Африканских джунглей, а из Калифорнии.
Калинка сбавил шаг и на всякий случай еще раз проверил, до конца ли он застегнул ширинку. У стойки было светлее, не хватало еще опозориться.
— Привет! — бодро сказал Калинка, подозревая, что голос у него уже достаточно пьяный.
— Стиви! — возрадовался Кэт и больше ничего не сделал.
Бешеная горилла сидела, скособочившись, на стуле и смотрела на Адриана, как Кинг Конг