Кармическое путешествие по нижнему миру

Старых Зоя

Теру посмотрел на свои ботинки и сощурился.

— Стивен, не путай религию с магией, — сказал он. — Во мне нет волшебства, нет паранормальных способностей, и этих ваших полей тоже нет. Я просто живу, руководствуясь определенными принципами, и это порой помогает. Все возвращается, я говорил? Если исходить из этого, то не будет повода носиться с круглыми глазами и сходить с ума из-за всякой мелочи. Я не обидно говорю?

Калинка замотал головой.

Он хотел сказать Адриану, что тот — набитый дурак, и мало того, набитый дурак на религиозной почве. Вот поэтому-то Стивен и не любил верующих. Вера мешала им увидеть

правду, создавая иллюзию безопасности. Но в этих шорах они не могли заметить надвигающегося обвала. Адриан оказался ничем не лучше. Даже несмотря на проклятые поля, которых он у себя упорно не признавал.

— Идиот, — процедил Калинка едва слышно. — Господи, ну почему ты такой идиот?

— Стивен, тебе нужно отдохнуть, — явно не услышав последних слов, увещевал Адриан. — Ты и так из-за меня почти не спишь.

— Уже, — бросил Калинка.

У него тряслись руки. Запереться в душе, благовидный и эффективный прием. Японец чем-то гремел в комнате, наверное, решил сварить новый кофе. Калинка лил себе воду на голову и думал, что с вероятностью процентов в семьдесят, распсиховался на пустом месте.

5

Кабинет Роджера Стэнли, руководителя исследовательского комплекса ВНЦ, находился на восьмом уровне, то есть на три этажа ниже бара и на целых восемь ниже поверхности. В приемной, где Калинка и Адриан провели последних минут пять за натуральным кофе, стояли пыльный кипарис, подаренный греческими коллегами, журнальный столик с пустой сувенирной вазой, а дверь в кабинет Стэнли обступили, словно охранники, два горшка с фикусами-близнецами. Калинка пересчитал на них листья и пришел к выводу, что их одинаковое количество. На электронных часах было девять пятьдесят пять.

— Адриан, что ты задумал?

Японец выглядел по обыкновению спокойным, немного хитрым и совершенно не подозрительным. Это Калинке и не нравилось, и он допускал, что Адриан собирается использовать свой визит к руководству во благо человечества.

— Ничего, за исключением одной маленькой просьбы, — признался Теру. — Но тебе о ней известно и так.

Калинка хотел озвучить свои догадки, но вовремя вспомнил, где они находятся.

Дверь в кабинет Стэнли отворилась, и лаборант с золотым аксельбантом пригласил их проходить, а сам ретировался. Стивен поежился, обстановка уже становилась напряженной. Теру невозмутимо прошествовал вперед своего наставника.

— Доброе утро, мистер Адриан, мистер Калинка, — голос Стэнли, человека-гиганта, заключенного в оболочку гнома, звучал гостеприимно и слишком громко для такого помещения.

Калинка увидел, что у овального стола для совещаний свободно два стула и кивнул на них подопечному. Тот без колебаний отправился к указанному месту, но перед тем, как сесть, учтиво поклонился всем присутствовавшим. Калинка повторил забавный жест.

У стола сидели нахохлившийся Харьков в новом накрахмаленном халате, руководитель семнадцатой лаборатории, грузный неулыбчивый доктор Мортенсен, глава кибернетического корпуса МакКафферти, шеф ботаников Элиза Гэйнор, трое представителей службы безопасности, имен которых Калинка даже не знал, а во главе комиссии, опершись руками на стол, восседал Роджер Стэнли.

Калинка видел его раз пять, начальник редко разгуливал по центру, и на то имелась причина. По пояс он был парализован, и кататься по

лифтам в своем электрическом кресле считал унизительным. На вид Стэнли было лет семьдесят, но говорили, что его состарила раньше срока болезнь — шеф едва разменял пятый десяток.

Он не был, строго говоря, омерзителен, но полулысый череп, покрытый бурыми пятнами, вызывал у Калинки ассоциации с заброшенными стариками в домах престарелых.

–  Поздравляю с завершением стажировки, — сказал Стэнли. Сильный, молодой голос так контрастировал с телом калеки, что Калинка предпочел смотреть куда-нибудь мимо. Взгляд сам собой переместился к Харькову и принялся искать знаки волнения на узком скуластом лице того. Их не было, но Эрик заметил, что на него смотрят, и слегка кивнул.

Участником заговора имени Харькова Калинка себя вовсе не считал.

— Благодарю, — отозвался Адриан.

Сидевший рядом с ним МакКаферти похлопал японца по плечу, выражая тем самым искреннюю радость. Калинка, вдохновившись поведением непосредственного руководства, заставил себя лучезарно улыбаться.

— Если вы согласны продолжить научную деятельность в нашем центре, вам будет предоставлен испытательный срок в пять месяцев. По его окончанию необходимо представить свои разработки, дабы ваша полезность проекту, а она, несомненно, очень и очень велика, была окончательно доказана, — Стэнли вопросительно посмотрел на Адриана. — Но прежде, чем начинать обсуждение, мне бы все-таки хотелось услышать ваши собственные пожелания. Мистер Адриан, вас заинтересовала эта работа?

Калинка постарался не вытаращиться так, чтобы Элизе Гэйнор пришлось поднимать его выпавшие глазные яблоки со стола. Разумеется, сам он был не в том положении, чтобы выбирать, но то, с каким почтением отнеслись к его маленькому и бесполезному подопечному, внушало и опасения, и зависть.

Либо хомополе, наличие которого у себя Адриан твердо и фанатично отрицал, уже успело подействовать и на это сборище монстров от науки, либо, что было намного вероятнее, японец настолько ценен, что ему готовы потакать.

— Провожать под ручку до самой колбы, — усмехнулся у Калинки в голове ехидный голос Харькова.

Стивен готов был поспорить, что ему это не показалось, но русский в это время смотрел исключительно на высокое руководство и источал смирение пополам с научным пылом.

— Частично, — без обиняков ответствовал Адриан, чем заслужил удовлетворенный кивок Стэнли и широченную улыбку седого МакКаферти.

— А которая именно часть? — уточнил Мортенсен.

— Если бы мне был предоставлен выбор, в какой лаборатории продолжать свою работу, я бы предпочел двадцать девятую под руководством присутствующего здесь доктора Харькова, — спокойно сообщил Адриан. — Его проект меня очень интересует.

— Мне известно, что вы также выражали озабоченность судьбой коня пациента Вереницы, — вмешался Стэнли.

— Это так, — согласился Теру. — Животное не получает необходимого моциона и скоро начнет болеть.

— В проекте есть ветеринар, и не один, — возразил Мортенсен.

Кристоф Мортенсен в своей семнадцатой изучал технополя и явно скрестил с Харьковым шпаги. Это Калинка понял моментально, но если уж Адриан интересовался животными и полумертвыми каскадерами, то никакие железяки не могли его от этого отвлечь. У Мортенсена не было шансов на продвижение.