Карнавал Хилл
Шрифт:
Чейз был в отключке, но я ни за что не хотел находиться где-либо вдали от него, поэтому я лег с другой стороны, а Дворняга свернулся калачиком между ним и Роуг.
Роуг осторожно провела пальцами по волосам Чейза, вглядываясь в его лицо, словно боялась, что он исчезнет, если она моргнет. Мой разум закружился, и с него словно спала пелена, скрывавшая от меня правду все это время. Потому что в тот момент я вдруг понял все так чертовски ясно, понял все, что она пыталась мне сказать, понял, что это имеет абсолютный смысл для всех нас, даже если для остального мира это не имело никакого смысла.
— Ты и он… — Я начал, не зная, как это сказать,
— Мы целовались, — призналась она, и я был удивлен, насколько мало это меня беспокоило после всей злости, которую я испытывал, увидев, как она целуется с Фоксом. Хотя это было связано скорее с тем, как сильно я боялся потерять ее из-за него. Он открыто любил ее всю свою жизнь, решил, что им суждено быть вместе, но я не вписывался в этот план, и я знал, что он сделает все, чтобы он осуществился. И почему бы ей не выбрать Фокса? Он мог бы дать ей все, что она когда-либо захочет. Он станет королем этого города однажды, и почему она должна выбирать какого-то парня-шлюху, как я, вместо него?
— Когда Фокс изгнал его, я пошла за ним в его тренажерный зал «Захватчики». Мы оба были так злы друг на друга, так ненавидели друг друга, — прошептала она хриплым от эмоций голосом. — Но в этом-то и проблема, Джей-Джей, я думаю, что отчасти причина моей ненависти к нему в том, что я его совсем не ненавижу.
— Он тоже тебя не ненавидит, — тихо сказал я. — С тех пор как ты вернулась, он вел себя как ребенок, который не может справиться со своими эмоциями. Но он такой, какой есть, Роуг. Он так и не научился справляться с дерьмом, потому что у него никогда не было никого, кто научил бы его этому. А после того, как ты ушла, он замкнулся в себе. Он не говорил со мной и Фоксом о своей боли из-за тебя. Он просто начал пить, заглушая ее и отказываясь разбираться со всем, что в нем накопилось. Но иногда он напивался до такой степени, что рассказывал мне, как он сломлен внутри, как он думает, что не сможет снова стать целым, если ты не вернешься домой, и как он боится, что если ты вернешься, то он все равно потеряет тебя, потому что он никогда не был достаточно хорош, чтобы получить тебя.
Она вздохнула, положив голову на плечо Чейзу, пристально глядя на него. — Почему все так запутано?
— Я не знаю, красотка, — грустно сказал я, хотя на самом деле она обращалась не ко мне.
Её взгляд скользнул ко мне, и я поймал себя на том, что смотрю на неё, с болью сожаления за то, что я сделал. Возвращение Чейза заставило меня осознать, насколько я был глуп, как всё могло полететь к чертям всего лишь при одном повороте событий.
В моей груди горели слова, которые я отчаянно хотел сказать, но почему-то я не мог выдавить их из себя. Потому что я не мог взять свои слова обратно. Я упустил свой единственный шанс с ней и снова разрушил ее доверие. Прости, что я был мудаком, я просто боюсь потерять тебя.
Однако я не мог заставить свой язык произнести эти слова, потому что их было недостаточно. Поэтому я просто прижался ближе к своему брату, закрыв глаза и купаясь в ощущении того, что он дома. В моем сердце была вырезана дыра в виде него, и теперь, когда он вернулся, я собиралась бороться за то, чтобы он остался здесь навсегда. Я не знал, как убедить в этом Фокса, но, черт побери, я придумаю. Мы вчетвером
***
Я проснулся от грохота и резко сел, оттолкнув руку Чейза, которая была протянута надо мной. Лампа была опрокинута и разбилась вдребезги.
— Включи свет! — рявкнул он.
— Воу, воу, — я попытался успокоить Чейза, когда он толкал меня и боролся, впиваясь ногтями в мою кожу.
Он попытался перелезть через меня, чтобы встать с кровати, и я оттолкнул его, но он не прекращал сопротивляться, казалось, находясь в каком-то безумном трансе.
— Это я, чувак, — сказал я ему, пытаясь разглядеть его в темноте, и его руки ослабли на мне, вместо этого начав дрожать.
— Свет, — взмолился он. — Включи свет, Джей-Джей.
Я встал с кровати, пересек комнату и включил свет, как раз в тот момент, когда дверь распахнулась и на пороге появился Фокс в одних боксерах с поднятым пистолетом.
— Все в порядке, — сказал я, отводя пистолет в сторону, и он опустил его, переведя взгляд с меня на кровать, где Роуг все еще обнимала вздымающуюся грудь Чейза, крепко-блядь-спящая.
— Что происходит? — Фокс зарычал, входя в комнату и глядя на меня в ожидании объяснений, избегая напряженного выражения лица Чейза.
У меня точно не было ответа, поэтому я просто поджал губы, и Чейз ответил за меня.
— Он часто оставлял меня в темноте, — пробормотал он. — На секунду мне показалось, что я все еще… — он замолчал, его челюсть задергалась, и румянец смущения залил его щеки. Гнев скрутил мне грудь узлом, и я шагнул обратно к нему, опускаясь на колени на кровати, попадая в поле его зрения.
— Ты дома, Эйс, — твердо сказал я. — Ты никуда не уйдешь.
Я почувствовал, как Фокс ощетинился от этих слов, но он не сказал ничего, чтобы возразить, и я был благодарен за это. Безумный взгляд Чейза ослаб, и он со вздохом облегчения откинулся на подголовник, положив руку на спину Роуг. В какой-то момент она сняла футболку, так что осталась только в спортивном лифчике и трусиках. Она прижалась к нему теснее во сне, а ее пальцы сжались на его плоти, когда она прошептала его имя.
Я посмотрел на Фокса, в его глазах читалась война, прежде чем он повернулся и зашагал прочь в направлении своей комнаты, оставив дверь широко открытой.
Здоровый глаз Чейза был закрылся, когда он прижал Роуг к себе так, словно ему было трудно ее отпустить.
Я подошел к дальнему окну, раздвинул шторы и посмотрел вниз, на внутренний дворик, небо только начинало светлеть. Мое сердце весило тысячу тонн, пока я стоял там, переживая за Чейза и зная, что он уже никогда не будет прежним после того, что с ним случилось.
Вскоре я обнаружил, что скользнул обратно в постель, вдыхая его запах и пытаясь найти покой в том факте, что мы вчетвером снова были вместе в этом доме. Но почему-то все, что я смог найти, — это смятение. Потому что Роуг злилась на меня, Чейз был сломлен, Фокс никогда не позволил бы ему остаться здесь надолго, а Маверик был отрезан от этой семьи, как конечность, которую никогда не удастся присоединить вновь. Под тяжестью всего этого я снова погрузился в сон, где меня ждали только кошмары.