Карнавал Хилл
Шрифт:
Чейз бросил на меня взгляд, который говорил мне поговорить с ней, когда она ставила кофе на прикроватный столик.
— У меня есть для тебя подарок, — сказала она, закусив губу, посмотрела на Чейза и полезла в карман джинсовых шорт. Она достала черную повязку на глаз, соблазнительно покачивая ее на пальцах.
— Нет, — пренебрежительно сказал Чейз, уставившись на нее, и я фыркнул от смеха.
— О, да ладно, тебе подойдет, Эйс, и ты все равно можешь ходить со своей марлей только до завтра, — настаивала она. — О, если только ты не хочешь стать для всего мира «Лицом со шрамом»? — Ее глаза загорелись от этой идеи, и она прикусила нижнюю губу, как
У меня защемило в груди от выражения его лица, и я возненавидел то, с каким отвращением он смотрел на нее. Затем он засунул повязку под подушку и отвернулся от нее. Роуг взяла с подноса стакан молока и две таблетки, опустилась на кровать рядом с ним и впихнула их ему в губы. Он не смотрел на нее, пока она вливала молоко ему в рот, и его кадык дернулся вверх-вниз, когда он сглотнул. Но затем она наклонилась, прижимаясь губами к его щеке, и его здоровый глаз скользнул по ней, уставившись, чертовски очарованный и разбитый одновременно. Затем он посмотрел на меня с выражением, которое говорило мне уладить свои проблемы с ней, и в тот момент я ни в чем не мог ему отказать.
Я взял ее за руку, когда она отодвинулась назад, и Дворняга вскочил, устроился рядом с Чейзом и закрыл глаза, почти не касаясь его, когда он положил свои маленькие передние лапки одна на другую.
— Нам нужно поговорить, — сказал я Роуг, поднимая ее на ноги, и она, казалось, собиралась запротестовать, но я просто вывел ее из комнаты и не дал ей выбора.
— Извини, Джей-Джей, у меня совсем закончились наличные, я не могу позволить себе трахнуться сегодня утром, — с горечью сказала она, когда я проводил ее прямо в ее комнату и пинком захлопнул за нами дверь.
Я отпустил ее и зашагал в свою комнату, вернувшись мгновение спустя с наличными, которые она дала мне, чтобы оплатить счет, который я ей вручил. Черт, из-за этого я почувствовал себя гондоном. Я должен был попытаться это исправить.
— Вот. — Я подошел к ней, и она, скрестив руки на груди, уставилась на меня.
— Нет, спасибо, — беспечно сказала она, когда я протянул ей конверт.
— Они твои. Я не оставлю их себе. Я был гребаным куском дерьма по отношению к тебе, и я жалею, что вручил тебе этот счет. Это был дерьмовый поступок.
— Да, так и было, — сказала она, и я снова помахал перед ней деньгами. Она отвернулась, и я поймал ее руку, пытаясь вложить деньги в ее ладонь. — Нет, Джей-Джей. Мне они не нужны. — Она выбила деньги у меня из рук, и купюры разлетелись повсюду, дождем посыпавшись на мою кровать.
Она прошла мимо меня, пытаясь добраться до двери, но я преградил ей путь, преграждая выход.
— Пожалуйста, просто подожди. Прости меня, — сказал я, тяжело вздохнув, ощущая ее вкус в воздухе и мгновенно жаждая большего. — Я был мудаком. Самым большим гребаным мудаком в истории мудаков, и мне чертовски жаль.
— Поправка, ты до сих пор мудак, — сказала она, вздернув подбородок.
— Да, но ты должна простить меня, потому что каждый день, когда ты продолжаешь так смотреть на меня, уничтожает меня, и я знаю, что тебе тоже больно. Я знаю, что заслужил эту боль, и я знаю, что не имею права заставлять тебя оставаться здесь и выслушивать меня, но ты мне нужна, красотка. Пожалуйста.
Я подошел к ней так, что моя грудь прижалась к ее груди, и она привстала на цыпочки, откинувшись назад, стараясь не споткнуться от давления моего тела на ее.
— Пошел ты, — прошипела
— Знаешь что, Роуг? — Я шагнул вперед, заставив ее споткнуться, но она толкнула меня, как будто могла сдвинуть меня с места. Я был силой, толкающей ее к кровати, и если она не сможет остановить меня, то именно туда мы и направлялись.
— Что, Джонни Джеймс? — ядовито спросила она.
— Когда мы были детьми, нам с тобой никогда не было суждено быть вместе, — прорычал я. — Я был самым милым в компании, а тебе всегда нужен был кто-то более резкий. Но я больше не милый, красотка. И уже давно не милый. Я могу шутить и смеяться с тобой, но внутри моя душа окрашена в черный цвет. Крылья мне подрезали, когда я впервые продал свое тело, и с тех пор я иду по дороге в ад. Но даже сейчас я недостаточно плох.
— Что ты хочешь этим сказать? — усмехнулась она.
— Это значит, что тебе нужно нечто большее, — прорычал я. — Например, заманить меня на «Остров Мертвецов», чтобы я разделил тебя с моим врагом.
— Кажется, ты был вполне счастлив подыгрывать тогда. Я не заставляла тебя силой. У тебя странные границы, Джей. Это сбивает с толку девушку, ты не находишь?
Я сильнее прижался к ней, заставив ее снова споткнуться, и она вцепилась руками мне в плечи, пытаясь удержать меня, но на самом деле не так уж сильно старалась.
— Делить тебя с парнем, который, кстати, чертовски меня ненавидит, — это гораздо больше, чем сбивать с толку. Это полный вынос мозга.
— Значит, ты не ненавидишь его в ответ? — беспечно спросила она, и я оскалил зубы.
— Конечно, ненавижу, — прорычал я, но в моем голосе не было той резкости, которая была раньше, когда я это говорил. Ненависть — слишком громкое слово для того, кто когда-то был мне как брат. — Но мы отклонились от темы.
— Мне кажется, это вполне в тему. Ты же знаешь, что для меня это тоже полный вынос мозга, верно? Я здесь точно не Мисс Порнозвезда, снимающаяся в «Пятидесяти оттенках членов», я не знаю, что я делаю.
— В этом-то и проблема, — прорычал я, заставляя ее отступить еще на шаг и зажимая ее между собой и кроватью, так что ее ноги слегка подогнулись, пока она пыталась устоять на ногах. — Мы все снова потеряны, как и раньше. Фокс пытается контролировать весь мир, чтобы жить в иллюзии, что он главный, Маверик притворяется, что нет никаких правил, кроме тех, которые он сам придумал, Эйс боролся со всеми инстинктами в своем теле, пытаясь удержать единственных людей, которые, как он был уверен, останутся рядом, а я, я пытаюсь доказать тебе, что я мужчина, хотя внутри я чувствую себя глупым мальчишкой, который не знал, что с тобой делать, когда был ребенком, и до сих пор не знает, что с тобой делать, в зрелом возрасте. А ты… — прорычал я, сжимая в кулаке ее футболку и дергая ее вверх, так что она оказалась на самых кончиках пальцев ног. — Ты просто пытаешься найти свой путь обратно домой, который выглядит не так, как тогда, когда ты жила в нем. Но это все тот же дом, мы все те же мальчики. Проблема в том, что все мы носим разные виды брони, которые мешают нам увидеть друг друга. Но я вижу тебя, Роуг. Я вижу твои стены и твои повреждения, и я чувствую тяжесть багажа, который дали тебе эти десять лет. Так что я снисходителен, потому что, возможно, тебе действительно нужен Маверик так же, как и я, и, возможно, тебе тоже нужны Фокс и Эйс. Но мы все знаем, что нет будущего, где это сработает, так что же мы будем с этим делать?