Карнавал сомнений

Карин Кармон

— Что именно сказал тебе Стив? — отчеканивает Майк. Каждое брошенное слово ранит, будто удар плетью.

— Майк. Осторожно.

— И всё?

— Да.

— Когда это случилось?

— В больнице. А потом его увезли, и он… и больше не…

— Ты должна была мне всё рассказать. Сразу же, — Майк бледнеет и, наконец, отпускает меня, пятясь назад. — Или хотя бы родителям. Пойти в полицию… Всё, что угодно. Только не молчать. Не сбегать. Не так, Стэйс…

— Я должна была? — вскакиваю, — А ты ничего не должен был? Например, приехать, когда догадался? Или хотя бы позвонить! Мы могли бы… Не знаю… Не исправить, но хотя

бы поговорить!

— Зачем?

— Стало бы легче…

— Кому легче, Стэйс?

— Мне легче! Да, мне стало бы легче! — Перед глазами совсем не кстати мелькают фрагменты видео из телефона. И я понимаю, что теряю контроль, но уже не могу остановиться: — А ты что сделал?! Бросился за утешением к Мишель, правда? Не придумал ничего лучше, как переспать с ней, а потом ещё и жениться. После всего, что случилось между вами тогда… После аварии… После… Чёрт, Майк! Она была невестой твоего друга! Убитого друга! Но тебе плевать! Ты всё равно это сделал, прекрасно зная, почему я уехала! Да, Майк?! И что? Стало легче, трахая без любви?! Ты попробовал просто трахнуть, как она просила?! Без всего этого… «Любовь, верность, страдания»… Разик или больше? Тебе полегчало?!

— Я… — Майк как-то странно смотрит на меня, со смесью жалости и недоумения. Но не вины. — Это уже не важно, Стэйс. Я рад, что мы поговорили. Ещё увидимся, — резко развернувшись, он идёт к двери.

А я продолжаю стоять, сжимая кулаки. Молча и обречённо наблюдаю, как Майк отдаляется, открывает дверь, переступает порог, выходит на улицу и направляется к машине. Через мгновение доносится стук калитки, жалобно взвизгивает сигнализация машины. Ещё через несколько секунд слышится шум хлопнувшей дверцы и заведённого двигателя, а затем автомобиль резко срывается с места.

Вздрагиваю, как от удара. Хватаю со стола недопитую бутылку пива. В порыве отчаяния, злости, боли, обиды — всего, что душит и рвётся наружу еле сдерживаемым криком, — замахиваюсь, швыряя в стену. Жаль, не в голову Мишель. Закрываю глаза и прикусываю до крови губу, чтобы не разрыдаться.

— Стэйс, ты в порядке? — в дом влетает бледная, перепуганная Эми. За ней — Дэниз. Обе оборачиваются, бросая беглый взгляд на усыпанный осколками пол. Снова смотрят на меня. — Мы видели машину Майка, — тараторит средняя сестра. — Я хотела войти, но Дэни велела не вмешиваться. Мол, вам надо поговорить. Видишь, как поговорили? — недовольно бурчит Эми, оборачиваясь к младшей сестре.

— Дэниз права, — сквозь слёзы пытаюсь улыбнуться. — Нам надо бы… — Предательский комок в горле заставляет подавиться на полуслове. Разрыдаться, падая на пол. Успеть подумать, что единственное хорошее за весь вечер, а может, и за все последние семь лет — Майк не виновен.

Теперь я в этом уверена. Лучше поздно, чем никогда.

Глава 6

Слёзы принесли лишь временное облегчение. На смену рыданиям хлынули непрошенные мысли вперемешку с воспоминаниями. Но хотя бы хватило сил успокоить перепуганных сестёр и отправить их переодеваться, а самой подняться к себе. Классный девичник получился, ничего не скажешь. Хорошо, родители до сих пор не вернулись и Ридж не проснулся, а то могло быть ещё увлекательней.

Таблетка обезболивающего, видимо, не дошла или просто отказывается действовать, и голова раскалывается на части. То ли от выпитого алкоголя, то ли

от переживаний, то ли от всего вместе… Хочется хоть на время забыться и просто провалиться в сон без сновидений, однако заснуть не получается.

Я сажусь на постели, подогнув под себя крест-накрест ноги. Бормочу сквозь зубы проклятия, упираясь спиной в деревянное изголовье кровати, и массирую пальцами виски.

Чёртовы стены давят на психику, как будто меня запихали в капсулу времени и насильно вернули в прошлое. Днём так остро не ощущалось, но сейчас, после бурного вечера, погруженная в полумрак комната юности сводит с ума сильнее воды, капающей из крана в абсолютной тишине. Все эти грамоты, плакаты, вещи и даже плюшевые игрушки, среди которых добрый десяток подаренных мне Майком, смотрят будто бы с немым укором и посмеиваются над моей тупостью.

Всё-таки я — законченная дура. Так мучительно долго тянуть и сомневаться, чтобы в итоге проорать в истерике самый важный вопрос, который боялась задать все эти годы. Стараться забыть и снова возвращаться к одному и тому же тоскливому, безнадёжному пониманию: что бы ни ответил Майк, я никогда не смогу быть до конца уверенной в нём. Так зачем тогда спрашивать?

А тут вдруг случайно услышать его ответ и следом осознать, что верю. Вот так просто — верю и всё. Знаю, уверена, чувствую — Майк не виновен.

Только что со всем этим делать теперь — у меня ни малейшего представления. Оставить как есть, вернуться в Торонто, словно ничего ровным счётом не произошло? Ходить на работу, видеться по вечерам с Риджем, улыбаться его шуткам, пить вино… Ведь не смогу. Не смогу! Свихнусь от тоски, сожалений, ещё одной тысячи «если».

И ведь никакой альтернативы. Разве что попробовать встретиться с Майком, ещё раз поговорить, но уже спокойно, начистоту. Попытаться понять, что каждый из нас чувствует, где находится, на какой прямой, и какова вероятность, чтобы они снова пересеклись в пространстве?

Только станет ли он вообще со мной разговаривать?

Я усмехаюсь. Неужели всерьёз допускаю такую возможность — опять сойтись с Майком? После всего? Вот так запросто? Поговорить, извиниться, начать с начала или продолжить оттуда, где всё оборвала сама?

Чёрта с два так будет. Время не лечит, зато меняет. Людей, обстоятельства, желания. Учит жить с тем, что совсем недавно казалось нереальным.

Майк женат на Мишель, хочет иметь от неё детей, раз бросил мне в лицо про выкидыш. Вряд ли он был настолько неосторожен, чтобы зачать ребёнка с ней случайно. Но уж точно речь не шла про аборт. Майк бы никогда не позволил прервать беременность даже последней городской шлюхе, если бы считал себя отцом.

Значит одна попытка обзавестись потомством уже имела место, или же беременность «подружки» — та самая причина, по которой он женился на Мишель. Вот это бы многое объяснило, в том числе — странные слова Ирэн про ошибку и её приглашение на их свадьбу. Но даже если так… Пусть брак не по любви и трещит по швам, и Майк до сих пор меня любит, главная проблема заключается совсем в другом: он не простит мне молчание и предательство. Никогда не сможет доверять.

Майк прав — я должна была рассказать сразу. Не родителям, не полиции, а ему. В первую очередь. Как есть… Посмотреть, что из этого выйдет. Позволить Майку объяснить странные совпадения, рассказать свою версию. Так было бы гораздо честнее и справедливее.