Карнавал сомнений
Шрифт:
— И в каком же качестве ты её отымел? — вырывается у меня.
Майк смеётся. Громко, искренне и весело, как будто я только что рассказала на редкость удачную и смешную шутку.
— В качестве тебя, дурёха! — давясь смехом, отвечает он. — Ты бесподобна, когда так ревнуешь… К твоему сведению, это был самый ужасный секс в моей жизни. Как будто брал крепость штурмом и вовсе не потому, что мне оказывали сопротивление.
— Я в курсе, как ты… вы… это делали, — встречаюсь с Майком взглядом. Из его глаз моментально пропадает веселье. — Мне даже не нужно напрягать фантазию, потому что я видела, как это… как вы… — Сильнее сжимаю его запястье. Шепчу,
В отчаянии прикусываю нижнюю губу. Не хватало ещё расплакаться.
— Стэйс, пожалуйста, посмотри на меня, — просит Майк. Выждав, берёт за подбородок, вынуждая поднять голову. Пару секунд буравит проницательным взглядом. Затем с силой подхватывает за талию, приподнимая меня в воздухе и одновременно вытягивая ноги. Сажает обратно, ближе к себе прямо на бёдра, обнимает, притягивая к груди и крепко удерживая за спину. Тихо, но внятно, с нажимом произносит, глядя в мне глаза: — Я не собираюсь оправдываться, Стэйс. И от тебя не жду оправданий. Что было, то было. Здесь и сейчас мы оба переворачиваем страницу и начинаем с чистого листа. Прошлое не имеет значения. Не должно. Никто никогда не мог и не сможет занять твоё место. Оно — твоё. Навсегда. И ждёт только тебя, — он едва заметно улыбается. — Конечно, ты можешь притащить туда всех своих подружек: ревность, сожаление, злость, сомнение и ещё долго делить с ними территорию. Но я предлагаю прийти одной. Сможешь?
— Попробую, — киваю, обнимая Майка за шею. Тянусь за спасительным поцелуем, но едва коснувшись губ, вспоминаю, что давно собиралась спросить: — Мишель могла знать про нас с Логаном? Что мы с ним…
— Да. Я ей рассказал. Почему ты спрашиваешь?
— Потому что… Я почти уверена, что она рассказала об этом шерифу.
— С чего ты взяла?
— Он как-то странно расспрашивал про меня и Логана… Что нас связывает, насколько мы близки. Как будто намекал на что-то… Таким тоном, словно знает, что мы…
— Ты подтвердила?
— Вот ещё! С какой стати? Тем более выходит, я даже не обманула.
Майк, видимо, размышляет о том, что я рассказала. Молчит, продолжая хмуриться.
— Теоретически Мишель могла ему сказать. Но зачем? Какое ему до вас дело? Ты же даже не живёшь в Риверстоуне.
— Как ты вообще… узнал?.. Я имею в виду про них.
— От Мишель. После того, как она потеряла ребёнка, мы… У нас больше не осталось причин поддерживать видимость отношений. Но я не спешил разбегаться, мы и так жили каждый своей жизнью. Брак был лишь на бумаг… — Майк осекается. Смотрит на меня невидящим взглядом. Я не тороплю. — Мишель первой подняла тему о разводе. Я не возражал. Только удивился. Думал, ей понадобится время. Тогда она призналась, что у неё роман с новым шерифом и она хочет оформить бумаги как можно быстрее. Стать свободной, начать новую жизнь.
Офигеть! При таком раскладе настоящим отцом ребёнка может оказаться кто угодно. И Майк и даже новый шериф.
— Вот так просто? Ой, Майк, я жду от тебя ребёнка, поэтому ты должен на мне жениться. Ой, Майк, ребёнка не будет, я хочу развестись,
— То есть теперь тебя не устраивает отсутствие любви и обоюдной привязанности в нашем с ней браке?
Я игнорирую его сарказм.
Вот чёрт! Ещё утром меня бесило до зубного скрежета, что Мишель вышла замуж за Майка, а теперь я почти жалею, что она на поверку даже отдалённо не походила на верную, любящую супругу.
Словно прочитав мои мысли, Майк уточняет:
— Вряд ли шериф — отец ребёнка. Он переехал в Риверстоун после того, как мы с Мишель расписались.
— Теоретически, это ничего не меняет. Они могли познакомиться до того, как… Потом Мишель забеременела, он не спешил брать на себя ответственность. Позже одумался, она простила.
— Лиам говорил, что о новом шерифе они в участке знали за полгода до официального назначения. Твоя мать не делала из этого тайны.
— Тем более, — ухмыляюсь я. — Лински наверняка приезжал в Риверстоун до того, как приступил к обязанностям. И не один раз. Мог видеться с Мишель и…
— Мог. Но вряд ли поделится с нами, как все у них начиналось. Почему тебя это волнует? Какая разница? Ребёнка нет, Мишель убита…
— Вот поэтому и волнует, — я многозначительно вскидываю брови. — А ещё потому, что, умирая, Мишель ни словом не обмолвилась о своём новом возлюбленном Брайане Лински, зато он на удивление оперативно явился в беседку, когда её убили. И теперь практически обвиняет нас в убийстве.
— Может, его позвала Мишель? Ты опоздала, и она решила, что ты передумала и вообще не придёшь. Позвонила или отправила сообщение Брайану, что ждёт его в беседке… Она ведь не хотела афишировать их отношения до развода.
— Боже, какая похвальная скромность, — кривляюсь и тут же мысленно одёргиваю себя.
О мёртвых говорят хорошо или не говорят вообще. Жаль, в отношении Мишель и то и другое невыполнимо.
— Ты всерьёз считаешь, что шериф мог её так…
— Без понятия, — пожимаю плечами. — Но доверия ваш Питбуль не вызывает. Попробую завтра узнать у матери, откуда он тут взялся.
— Кстати о матерях… Что ты имела в виду, когда заявила Риджу про мою мать?.. Что-то про откровения и приглашение на свадьбу.
— Ты подслушивал?!
— Не подслушивал, но слышал, — усмехается Майк. — Когда злишься, ты очень громкая.
— Как мило! Надо было заткнуть уши.
— И пропустить самую увлекательную часть вашего разговора? — На его лице играет лукавая улыбка, а хитрющие глаза так и светятся от удовольствия: — Мне нужен Майк, всегда Майк, только Майк?
Обнимаю его за шею, пробегаюсь пальцами по густым мягким волосам:
— Не лопни от счастья.
— Постараюсь, но это не просто, — Майк крепче прижимает меня к себе. — Так что там с моей матушкой?
— Твоя матушка прислала мне приглашение на вашу свадьбу. Якобы, чтобы я вмешалась. Или чтобы меня позлить. Или и то и другое. Я была не в том состоянии, чтобы делать адекватные выводы, когда она откровенничала со мной в баре. Ты уже рассказал ей про нас?
— Что именно про нас?
— Ну, что мы помирились.
— Ещё нет. Хотел сначала убедиться, что мне не приснилось. Ты ведь больше не носишь моё кольцо, как раньше, — Майк наклоняется вперёд, встречаясь со мной взглядом. С невозмутимой улыбкой, медленно и едва прикасаясь к коже, разводит в стороны полы моего халата, обнажая грудь. Игриво пробегается пальцами по ключице к плечу и обратно к шее, заставляя меня замереть в сладкой истоме.