Карнавал сомнений
Шрифт:
– Мама просто хочет сказать, Куколка, – отец правой рукой обхватывает меня за талию и прижимает к себе, – что мы тебя любим и сильно скучаем.
– Знаю, пап. – Благодарно чмокаю его в щеку и утыкаюсь лицом в плечо, с наслаждением вдыхая уютный и знакомый с детства запах кедра и едва уловимую примесь табака. В отличие от матери, резавшей по живому без анестезии, отец всегда умел найти правильные слова. – Я тоже скучаю.
– И мы! – Дэниз вклинивается между родителями, втаскивая за собой в образовавшийся круг и Эми.
–
– А как же иначе? Вместе и навсегда, – добавляет мама. – В горе и радости.
– Вместе и навсегда, – шёпотом повторяю я, крепче прижимаясь к родителям. Если, правда, существует жизнь после смерти, если каким-то образом Стив может видеть нас сейчас вот такими, в обнимку, вместе, в его комнате, он наверняка счастливо улыбается так же, как и я.
– Ты не обязан это делать. – Я стою, прислонившись плечом к дверному косяку, и наблюдаю, как Ридж крутится перед зеркальной раздвижной дверцей шкафа.
– Знаешь, я всегда считал, что фиолетовый мне идёт. Но почему-то сейчас… Что-то я не уверен… – Он критично оглядывает себя с ног до головы и останавливает взгляд на вышитом на грудном кармашке справа принте чёрной розы.
Ручная работа и очень дорогая, купленная две недели назад на показе какого-то друга-дизайнера, куда нас затащил Ридж. Помешанный на шмотках, он не жалеет на них денег. Рубашки идут отдельным списком программы, к ним у него особая слабость. В начале нашего знакомства я даже думала, что Ридж – гей. Правда, потом несколько раз застукала его с разными подружками, что развеяло все мои сомнения. Ридж любит женщин и, судя по звукам, им нравится, как он это делает.
– Как думаешь, эта рубашка меня старит? – продолжает рассуждать он. – Или эти брюки? Может, лучше надеть джинсы?
– У тебя они есть?
– Обижаешь! – Ридж перехватывает мой взгляд в зеркале. Пожимает плечами: – Взял на всякий случай. А ещё ковбойские сапоги. Специально купил. Подумал, вдруг мы решим кататься верхом в горах.
– Верхом? Ты имеешь в виду на лошадях?
Он с воодушевлением кивает:
– Здесь же они есть?
– Есть.
У Логана целая конюшня, например. Только откуда Ридж знает об этом знает? Неужели сёстры уже растрепали?
– Ну вот, – с довольной улыбкой заявляет Ридж, возвращаясь к созерцанию собственного отражения и сомнениям. – Может, все-таки лучше тёмно-синюю?
– Ты же знаешь, что не обязан подыгрывать и идти на этот дурацкий мальчишник, правда? Если хочешь, мы можем остаться дома. Посмотрим какой-нибудь фильм, – предлагаю я. – Или съездим в ресторан. Или можем пойти с родителями на званый ужин. Не так увлекательно, как кино, конечно… Но если тебе необходимо общение, там будет вся моя родня.
– Ну-ка, иди сюда, Стэйс.
– Зачем?
– Просто
– Ну? – нехотя я отлипаю от дверного проёма и делаю несколько шагов вперёд. Смотрю в упор на Риджа, чтобы не видеть себя.
– Посмотри, – требует Ридж, не сильно, но настойчиво разворачивая меня за плечи к дверце шкафа. Сам отступает на шаг, оказываясь позади.
– Не хочу! – Я упрямо мотаю головой, по-прежнему не поднимая глаз.
Я терпеть не могу зеркала. В детстве они внушали страх, теперь – раздражают. Мне совсем не нравится то, что я там обычно вижу.
– Посмотри, я сказал, – повторяет он. Хватает меня за подбородок, вынуждая выпрямиться и уткнуться взглядом в саму себя. – Я не стану спрашивать, что видишь ты. Я расскажу, что вижу я. Красивую молодую женщину, но почему-то грустную, испуганную и напряжённую, как будто над её головой держат бетонную плиту, и она вот-вот рухнет.
Выразительно закатываю глаза:
– Не придумывай.
– Смотри сама.
Я заставляю себя внимательно вглядеться в отражение.
– Ладно, ты прав. Я немного грустная. Но не испуганная. Просто я устала и…
– Да-да, – с насмешливой улыбкой перебивает он. – У тебя всегда в запасе десяток «просто». Это вообще твоё любимое слово, ты заметила? – Последняя фраза звучит, как утверждение, и я не спешу отвечать. – Как насчёт того, чтобы хотя бы раз попробовать сделать проще? – Ридж рывком разворачивает меня к себе. – Просто дыши, Стэйс. Просто будь. Просто живи. Просто чувствуй. И выдыхай, это самое главное. А дальше – по обстоятельствам. Ты – сильная. У тебя получится. А если нет – у тебя есть сёстры, родители и я. Твой надёжный тыл.
– Тебе бы коучинг проводить, – пытаюсь отшутиться я. – За деньги. Соберёшь целые стадионы.
– За меня не беспокойся. – Сбить его с темы не получается. – Я справлюсь. Правда, справлюсь, Стэйс. Я – большой мальчик, который вполне в состоянии пережить ещё одну холостяцкую вечеринку. Позаботься лучше о себе. Переоденься. Сними эти дурацкие джинсы, надень красное короткое платье. Помнишь, я тебе подарил на день рождения? Я положил его в твой чемодан. И туфли на каблуке тоже. Распусти волосы и намажь губы самой яркой помадой. Лучше – красной, – Ридж хитро щурится. – У тебя вряд ли есть, но я видел у Дэни. Она наверняка тебе одолжит.
– Всё-то ты видел, – смущаясь, тихо бормочу я. – Зачем всё…
– Затем, что ты могла не приезжать сюда вообще, но всё же решилась. Я догадываюсь, – он снова говорит серьёзным тоном. – Как это не легко. Догадываюсь, почему. Но ты здесь, поэтому сделай себе одолжение. Оторвись по полной. Выплесни всё, что накопилось у тебя в душе. Перестань убегать и прятаться. Позволь себе чувствовать. Проживи эту боль. Поставь точку. Настоящую, жирную. После которой, как в фильмах – финальные титры под музыку. Увидишь, станет гораздо легче.