Карты Любви : Священник

Ловелл Л. П.

Я устраиваюсь в конце бара, пока мои ноги окончательно не сдались. Нейт заказывает мне выпить и ставит напиток передо мной, подмигивая. Взяв малиновую жидкость, я делаю глоток и наслаждаюсь сладостью, смешанной с алкоголем.

– Они жаждут безумной ночи, - говорит он, его глаза устремлены на танцпол. Я следую за его взглядом к Чарльзу, который сейчас сидит за столом вместе с Изабеллой. Она кладет себе что-то в рот и запивает чем-то похожим на текилу. Я хмурюсь, некий дискомфорт сковывает мой желудок.

Нейт кладет палец мне под подбородок, заставляя посмотреть на него.

– Ты все сделала изумительно, детка, - он целует мою челюсть.
–

Ты хороша в этом.

Я не могу точно определить, когда решила, что работать с Нейтом - хорошая идея. Прошла пара месяцев, прежде чем я поняла, что все эти полуночные посиделки, хорошая машина, отсутствие работы с девяти до пяти ведет к тому, что он - наркоторговец. Согласно здравому смыслу, мне следовало бы уйти, но эта дерзкая частичка меня лишь сильнее захотела его. Чем хуже - тем лучше, не так ли? Мне подвернулась возможность небольшой подработки, и я решила, почему бы и нет? Отец отрекся от меня, а это определенно легкие деньги. Но, честно говоря, это никак не связано с деньгами. По большей части это прилив острых ощущений от совершения кое-чего незаконного. А также адреналина, гуляющего по моим венам, потому что нас могут поймать. Я всегда была хорошей девочкой. Милая маленькая Делайла, которая хочет стать доктором. Чей папа нейрохирург. Из идеальной семьи. Только прямо сейчас я совсем не принадлежу к хорошим девочкам, и это мне это нравится. Если тебя поймают... это будет отстойно, но я не могу сдержать улыбку, когда я представляю лицо моего отца. Ужас. Разочарование.

Во всем этом есть некое извращенное удовольствие, чувство покинутости, которым я наслаждаюсь, потому что мне просто все равно. Это и есть... свобода.

Глава 2

Делайла

Яркий утренний свет льется сквозь окна, и я щурюсь, отворачиваясь от него. Проведя рукой по простыням, я обнаруживаю, что они все еще теплые и хранят запах одеколона Нейта.

Когда я спускаюсь вниз, нахожу его за барной стойкой в одних джинсах и с кружкой кофе в руках. Он делит внимание между телевизором, настроенным на какое-то утреннее кулинарное шоу, двоюродной сестрой Иззи, Саммер, и четырьмя нашими соседями по дому. Она крутится вокруг него, как муха, наматывая прядь искусственных светлых волос себе на палец.

– О, привет, Лайла.
– Мы с Саммер недолюбливаем друг друга.

Нейт протягивает ей раскрытую ладонь, и она берет маленький пакетик с таблетками с нее.

– Спасибочки, Нейт, - она широко улыбается и покидает кухню, покачивая бедрами под коротким сарафаном. Он возвращает внимание к телевизору, не моргая.

– Спасибочки, Нейт, - передразниваю я, закатывая глаза.

Качая головой, я иду к кофе-машине. Нейт обнимает меня за талию, когда я прохожу мимо него, и целует в шею.

– Ты ревнуешь?
– спрашивает он, в его голосе скользит веселье.

Я поднимаю брови.

– Я не ревную, Нейт, - но я представляю, как будет смотреться лицо Саммер со сломанным носом.

– Точно? Потому что это чертовски заводит.

– Ты псих, - ухмыляюсь я.

Он дергает меня к себе, поднося губы к моему уху.

– Как и ты, детка. Просто ты лучше скрываешь это.

Я отталкиваюсь от него.

– Прекрати отвлекать меня. Ты не можешь подгонять свое дерьмо каждому, кто попросит.
– Его руки гуляют под моим топиком, а губы скользят по ключице, в то время пока я пытаюсь игнорировать его.
– Так тебя

могут арестовать. Я видела все эти шоу с полицейскими под прикрытием.

Он фыркает и хватает за футболку, притягивая меня ближе. Мои руки прижимаются к его груди, и меня окутывает густой запах кофе.

– Ты слишком волнуешься.

Его губы касаются моей шеи, а мой взгляд утыкается в экран телевизора. Кровь леденеет в жилах. Грудь сжимает так сильно, что не могу глубоко вздохнуть, а сердце сбивается с ритма.

– О, Боже, - шепчу я.

– Что?

Я отталкиваюсь от Нейта и хватаюсь за край стойки, пытаясь бороться с желчью, подступающей к горлу. Это нехорошо. Успеваю повернуться, и меня выворачивает прямо в раковину. Пульс стучит в ушах, но я все еще могу слышать, что говорит репортер.

– Мужчина и женщина были обнаружены в ночном клубе "Пламя" рано утром. Оба были доставлены в госпиталь «Святого Георгия», но по прибытию оба скончались. Все это больше похоже на передозировку наркотиками, но более точную информацию мы узнаем из отчета коронера. Их опознали как Изабеллу Райт и Чарльза Стенли, сына генерала Эдварда Стенли.

Рука опускается мне на спину, и я едва различаю голос Нейта, который больше походит на далекий гул сквозь непрекращающийся звон в ушах.

– Все хорошо, - только эти слова мне удается разобрать. Но это не правда. Реальность врезается в меня, как товарный поезд, выбивая воздух из моей груди. Изабелла мертва. У Изабеллы передозировка. От наркотиков, что я дала им.

– Дерьмо, - задыхаюсь я.
– Этого не может быть.

– Лайла.

– Просто... мне нужно, чтобы ты ушел, Нейт.

Выйдя из кухни, я направляюсь в ванную и закрываю дверь. Я опускаюсь на пол и подтягиваю колени к груди, ощущая, как глаза заполняют слезы, стекая по щекам. Ужас сковал горло смертельной хваткой. Меня тошнит. Она мертва. Я - убийца. И ничто теперь не будет прежним.

***

В ярком солнечном свете мое дыхание вырывается густым паром, а замершая трава хрустит под ботинками. Замороженные надгробия сверкают, как драгоценные камни, в ледяном пейзаже кладбища. Слишком ярко. Слишком мило.

Люди собрались вокруг только что выкопанной могилы, они похожи на демонов в черных одеяниях, что высасывают все счастье из этого мира.

Я с оцепенением смотрю на огромную темную дыру в земле - и ее белоснежный гроб, лежащий в глубине. Прошло две недели с момента ее смерти, а я все еще не могу поверить, что ее больше нет. Две недели пребывания в режиме зомби. Две недели кошмаров. Две недели ожидания, что вот-вот полиция постучит в мою дверь и арестует меня, как убийцу, которой я и являюсь.

Люди по очереди делают шаг вперед, отдавая дань уважения и бросая розы на крышку гроба.

В горле стоит ком, а в глазах обжигающие слезы. Такое состояние стало привычным для меня. Вина и горе – две нити колючей проволоки, тесно сплетенные между собой и глубоко укоренившиеся в моей душе.

Я вижу, как мама Изабеллы цепляется за ее старшего брата, ее рыдания мрачно разносятся по кладбищу. Я вижу, как он пытается быть сильным, пытается поддержать свою мать в этот невообразимо трудный час, и мое сердце разрывается, видя это. Видя ее семью, разбитую горем. Я сделала это. Мои действия, от которых, как я думала, не будет последствий, привели к этому; и теперь я собственными глазами вижу, чем все закончилось. Семья разрушена. На самом деле две семьи. Изабелла была такой юной и необузданной. Она заслуживала лучшего.