Карты Любви : Священник

Ловелл Л. П.

Мы с ним никогда особо ладили, но они с Сейнтом были достаточно близки. Очень близки. Джейс является правой рукой Сейнта и, возможно, единственным человеком, которому доверяет. Подойдя, он протягивает мне стакан виски, прежде чем отходит к дивану.

– Как дела?
– спрашивает он.
– Как там твое воздержание?
– на его лице на мгновение появляется улыбка, и в этот момент он становится точной копией моего отца. Я закатываю глаза и не обращаю на него внимания. Он смеется.
– Должен признаться. Я восхищен твоей преданностью своему делу. Играть роль, не

поднимая головы. Не могу представить ничего худшего, чем разглагольствовать о Боге весь день.
– И снова я не произношу ни слова. Мы не друзья. Мы в лучшем случае партнеры по бизнесу. Он кивает на стакан в моей руке.
– Я бы выпил на твоем месте

– Где он?

Джейс смотрит на часы.

– Ну, ты рано, и ты знаешь, как у него обстоят с этим дела.
– Да, я знаю. Сейнт любит точность во всем. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Если ты пришел раньше, и он уже на месте, то он попросту будет игнорировать тебя.

Через пять минут Сейнт входит в комнату, как королевская персона в свои владения. Два его телохранителя, стоящие снаружи, распахивают двери, а затем закрывают за ним. Джазовая музыка, проникшая из-за открытых дверей, затихает, и наступает тишина, которая, как показалось, оглушает моего брата.

Люди, и я в том числе, находясь рядом с Сейнтом, чувствуют себя некомфортно. Он всегда чрезмерно спокоен, а его взгляд остается пронзительным, и движения пропитаны хищной манерой, потому что он и есть хищник, а все вокруг него - жертвы.

Он медленно разглаживает невидимые складки на своем идеально сшитом костюме, конечно же, черного цвета. Его темные волосы контрастируют с бледной кожей, делая его похожим на вампира. Это не далеко от истины, поскольку я уверен, что он никогда не покидает эту пещеру. Голубые глаза, такого же оттенка, как и у моего отца, смотрят на меня, только его взгляд холоднее, намного холоднее.

– Сейнт.

Он отворачивается и идет к трону, расстегивая пуговицу пиджака, прежде чем сесть.

– Брат.

– Я знаю, ты злишься...

– Злюсь? Нет, Джудас, я не злюсь. Я в недоумении, - он наклоняет голову в сторону, беря напиток, который Джейс подает ему прямо в руку, даже не смотря на него. Джейс прочищает горло и тихо удаляется. Когда Джейс чувствует себя не комфортно, как мы знаем, дела обстоят хуже некуда.
– Я изо всех сил пытаюсь понять, почему ты испытываешь меня?

– Это не...

– Достаточно, - он поднимает руку и встает.
– Ты угрожал одному из моих чистильщиков. Грозился. Сдать. Меня, - шипит он, редкая вспышка гнева, пробилась сквозь этот ледяной лоск.
– Ты знаешь, что я делаю с теми, кто угрожает мне, Джудас?

– Я в курсе, - растягиваю я слова. Он драматизирует.

Сейнт сверлит меня глазами.

– Наши кровные узы не спасут тебя, если ты решишь наебать меня. Ты жив только по одной причине – мама расстроится.

– Рад, что тебе не все равно.

Он осматривает меня с ног до головы.

– Ты - грешник, Джудас, убийца, лжец, язычник, прикрывающийся ролью слуги Божьего. Нет, мне, конечно же, все равно.
– Я хочу рассмеяться, потому что Сейнт, который

кажется всем решительным и целеустремленным, по факту безумен. Но он предан своей религии. Безумец с моральными устоями? Нет, Сейнт просто верит в свою судьбу настолько, что он делает все, чтобы избежать ада. Его "добрые дела" и всепрощающее сердце основаны только на нарциссической необходимости попасть на Небеса. Вот и все. Кроме этого, весь остальной окружающий его мир он считает ниже себя, за исключением моей матери, конечно, потому что она действительно набожная женщина. Моя мать сделала его таким.

А что она еще могла сделать? Возможно, я ошибаюсь, как она любит повторять мне, но Сейнт одержим дьяволом. Он – психопат, и я подразумеваю под этим понятием абсолютно клиническое значение. Поэтому она сделала то, что могла - заставила его бояться Божьего гнева в достаточной степени, чтобы усмирить его натуру. Сейнт представляет собой результат противоречивой совести, но я никогда не доверял ему. А что касается его безгрешной души, ну... он все перекладывает на плечи Джейса.

Сейнт не стал бы убивать меня, но он бы поручил это Джейсу. Или хотя бы попытался.

– Это глобальный бизнес, черт побери. Существует множество путей для дополнительного заработка, - мне не хочется говорить ему, что именно разозлило меня до такой степени.

Он приближается ко мне, шаг за шагом. Словно загоняя меня, как добычу.

– Я осторожен, избирателен, практичен, - он подчеркивает каждое слово.
– Я занимаюсь искусством. А ты хочешь отмывать свои деньги, полученные от продажи наркотиков, по моим каналам?

– Твои деньги не менее грязные, Сейнт, - фыркаю я. Он так гордится своими лживыми деньгами и проповедует о том, что наркотики - грех, а сам подмял этот бизнес под себя. И в то же время он вкладывает миллионы грязных денег в уже нездоровую экономику.

– Я осторожен, - повторяет он, смотря на меня, словно я пытаюсь обидеть его.

– Как и я.

– Они будут идти по твоему пути из крошек до самого Доусона и выйдут на меня.
– Еще одна сторона Сейнта - паранойя.

– Я возьму тебя в долю, - вздохнув, говорю я.

Он замолкает, его губы сжимаются. Я могу видеть, как в его голове просчитываются все возможности. Его прельщает идея заполучить деньги из империи отца, частью которой он не захотел быть. Но Сейнт не отказывает себе в злорадстве.

– Это не уменьшает риск.

– Нет, - уже я делаю шаг к нему на встречу, не в силах сдержать улыбку.
– Но ты думаешь об этом, Сейнт, потому что этот кусок достанется тебе даром. Это твой шанс показать средний палец отцу и мне, а также ты получишь долю контроля.

Его глаза встречаются с моими, злость всегда можно разглядеть, копнув чуть глубже.

– Нет.

Ну, вот.

– Я буду должен тебе.

Он приподнимает бровь.

– Что ты будешь должен мне?

Он знает, что я собираюсь сказать, потому что эту валюту мы всегда использовали в детстве, когда ад страшил меня так же сильно, как и его. Его губы медленно расплываются в улыбке, еще до того, как я произношу слова.