Карты Любви : Священник

Ловелл Л. П.

– Лайла, - я поднимаю глаза на звук тихого голоса. Тиффани стоит в паре шагов от меня, ее руки сложены перед собой, черный подол платья развевается на ветру.
– Тебя подвести на поминки?

Я снова бросаю взгляд на гроб.

– Я не пойду, - я воздала свою дань уважения, мысленно извинилась перед ней тысячу раз и надеюсь, что мое покаяние каким-то образом найдет выход во Вселенную. Сожалений недостаточно, но это все, что у меня есть, потому что столько стоит жизнь? Это неизмеримо.

– Ты уверена?

– У меня есть кое-какие дела.

Она нахмурила

свои светлые брови.

– Послушай, Лайла. Мы все сильно потрясены ее смертью, но... но я знаю, что Иззи хотела бы, чтобы я позаботилась о тебе, - она подходит ближе, обхватывая мою ладонь.
– Пожалуйста, не закрывайся от меня.

Я киваю ей.

– Спасибо, - такое банальное слово даже для моих ушей, но мне действительно все равно. Разворачиваюсь и ухожу.
– Прощай, Иззи, - шепчу я.

Крепко обхватив себя руками, я зябко ежусь от пронизывающего холода, который, кажется, уже впитался в мои кости. Покупатели и простые прохожие снуют по лондонским улицам этим субботним утром. Жизнь идет своим чередом. Я всегда сторонилась людей, была волком-одиночкой, но никогда еще не чувствовала себя настолько одиноко, как сейчас. До Иззи и Тифф я никогда не знала, что значит иметь настоящих друзей и быть частью чего-то. Иззи была добра ко мне, хотя ей не следовало. И теперь ее нет из-за меня. Вина и горе пожирают меня заживо последние две недели. Но я не могу справиться с ожиданием, неизвестностью.

Перейдя дорогу, я прохожу через высокие железные ворота полицейского участка Темзы. Несколько полицейских машин проезжают мимо меня, прежде чем выехать на улицу. Я поднимаю глаза на пятиэтажное здание с серыми бетонными стенами и грязными окнами. Сделав глубокий вдох, я схожу с обочины, но меня отшвыривает назад, прежде чем моя нога успела опуститься на асфальт. Я оборачиваюсь и встречаюсь лицом к лицу с Нейтом, чьи черты искажены гневом.

– Какого хуя ты делаешь?
– шипит он.

Его пальцы обернулись вокруг моего запястья с такой силой, что потом останутся синяки. Я настолько оцепенела, что не могу бороться с ним, пока он тащит меня по дороге.

– Отпусти меня.

Он толкает меня в переулок между баром и рестораном, пригвоздив к стене. Горячее дыхание ударяет мне в лицо, а его рука прижимается к моей груди, удерживая на месте.

– Блять, - он стремительно отталкивается и начинает ходить взад-вперед передо мной.
– О чем ты, черт возьми, думаешь, Лайла?

– Я убила ее, - шепчу я.

Он смеется, и его смех звучит таким холодным и жестоким.

– Она сама себя убила, ты, тупая сука.

– Нет, - я качаю головой.

– Она приняла больше, чем одну таблетку, Лайла. Так бывает. Ты просто все принимаешь на свой счет.

– Она мертва, Нейт!
– Как он может быть таким легкомысленным?

– Жизнь продолжается.

– Я должна сдаться. – Он, должно быть, может смириться с этим, но я не могу. Вина, как болезнь, уничтожает меня изо дня в день. И беспокойство. Постоянно оглядываться, гадая, когда полиция постучит в дверь... это убивает меня. Я запуталась.

Он кидается ко мне, его рука скользит

по моему горлу и сжимается достаточно сильно, чтобы дать мне достаточно ясное предупреждение.
– Ты не понимаешь. Делая это, ты рискуешь всеми нами.

– Я заявлю только о себе. О тебе не скажу ни слова.

Его губы кривятся в безумной улыбке.

– Пока они не надавят на тебя, допрашивая, кто дал тебе «колеса», или на кого ты работаешь. Им не нужна студентка с синдромом чертовой «Матери Терезы». Им нужны дилеры.

– Я не сдам тебя, - решительно заявляю я. Хотя должна, потому что это неправильно. Все это неправильно.

Его глаза впиваются в меня, челюсть напрягается. Прямо сейчас он выглядит таким холодным, таким безжалостным.

– Я почти верю тебе, - его взгляд опускается к моим губам, и хотя его хватка не ослабла, он проводит большим пальцем по моему горлу.
– Но недостаточно, чтобы рисковать, - он отступает от меня, и мы стоим всего в паре шагов друг от друга, как незнакомцы.
– Если ты пойдешь в полицию, я не смогу защитить тебя от людей, на которых работаю, Лайла. Им плевать, что ты делаешь, и что обещаешь не рассказывать. Тебе мало не покажется. Они пойдут на все, чтобы защитить свой бизнес. Ты, я... мы все расходный материал.

А затем он просто разворачивается и уходит, оставляя меня одну в грязном переулке. Я готова была сдаться, потерять годы жизни, если это каким-то образом поспособствует исправлению этой ошибки, но я не хочу умирать. Назовем это банальным инстинктом выживания. Все, что у меня осталось, - моя защитная реакция. Я жила словно на автопилоте, переставляя одну ногу за другой, пришла на похороны, а затем сюда. У меня не было плана, ни единого шанса справиться с этим.

И куда меня это привело? Я не могу сдаться, но и жить так тоже не могу. Выйдя из переулка, замечаю вывеску бара. Не задумываясь, захожу внутрь и заказываю водку. Мне просто нужно забыться.

Глава 3

Джудас

– Прости меня, Отец, ибо я согрешил, - глубокий резкий голос прогрохотал по другую сторону ширмы.
– Мои грехи... тяжки, - одно слово, не имеющее никакого значения для постороннего, который можно невольно подслушать, одно конкретное слово, которое говорит мне, что этот мужчина здесь ради дела, а не душевного исцеления.

– Я вижу. Как думаешь, сколько раз нужно прочесть Богородицу, чтобы освободить тебя?

– Думаю, трех раз достаточно.

– Третья скамья от конца и налево. В обычное время, - шепчу я, прежде чем сказать громче для тех, кто может слышать.
– Господь наш, отец милосердный, примирил этот мир, послав нам сына своего на смерть и воскрешение. И Дух Святой, ниспославший в нас, дабы простить нам все наши земные пригрешения. Господь дарует тебе прощение и мир и избавляет тебя от грехов во имя Отца, Сына... и Святого Духа.

– Аминь, - отвечает он, прежде чем покинуть исповедальню.