Кастор Прайд. Хохот шута

Тропинин Кирилл

– У меня нет друзей в Шерване.

– Конечно, есть. И они переживают за вас.

Я глотнул пива. Вот эта новость признаться стала для меня настоящей неожиданностью. Нежданно-негаданно мной заинтересовалась одна из могущественнейших организаций Эрдалии - Шерванский клуб. Впрочем, интерес её был совершенно обоснован. Шерванский клуб, по сути, являлся сообществом коллекционеров. Назван он был в честь одного небольшого городка на востоке, в копях которого был найден сказочный красоты алмаз, который так и не достался короне, а осел в карманах одного из частных почитателей. Вместе с тем в

него входило множество богатых и высокопоставленных личностей, что делало клуб ещё и достаточно сильной политической организацией. Попытки прикрыть клуб предпринимались уже не единожды, но результатов пока не принесли.

А главное клуб был единственным серьезным конкурентом Лиги. Агенты Шервана бороздили просторы Тайор Донара с абсолютно той же целью, - найти и перепрятать. И вот теперь они нашли меня, что само по себе было лестным для их способностей, так как род моих занятий являлся строго секретным и был известен, хорошо, если дюжине людей в королевстве.

– Боюсь мне нечем отплатить за их переживания.

– Быть может надеждой на будущую преданность, - усатый незнакомец умильно улыбнулся.
– Клуб будет не в пример щедрее ваших нынешних нанимателей.

Вот ведь праздник! Шерванский клуб хочет меня перевербовать, и в целом это было крайне интересным предложением. У клуба вполне могли найтись возможности для того, чтобы свести проклятую татуировку и обеспечить мне спокойную и более чем безбедную старость. Я позволил себе поразмыслить об этом не меньше двадцати секунд, но по здравой логике задачка эта решалась довольно просто. Я не знал, кто именно входит в Шерванский клуб, но зато я точно знал, куда входит Астер Вирантэ, - в десятку наиболее влиятельных людей королевства. И я был готов поставить свой полуденный хохот, что место его не в конце. А иметь во врагах гроссмейстера Лиги мне сейчас (и навсегда) хотелось меньше всего.

– Вряд ли, - я весело подмигнул моему визави.
– Но могу предложить хороший совет.

– Клуб будет благодарен и за это, - незнакомец подался вперед. В серых глазах вспыхнула алчность сакрального знания.

– Сбрей усы.

– Что!

– Сбрей усы и отвали от моего стола, пока у меня не испортился аппетит.

– Шерван будет разочарован, - парень со шрамом нервным движением погладил усы, но тут же отдернул руку, увидев мою усмешку.

– Зато я нормально поем.

– Я вынужден предупредить, - голос моего собеседника зазвучал угрожающе.
– Шерван крайне заинтересован в сотрудничестве.

– На нож посажу, - я радостно улыбнулся.

Незнакомец скорчил гримасу ненависти, но все же поднялся и молча направился к выходу. Вскоре он покинул приютившую меня таверну, а наконец-то смог нормально поесть. Впрочем, аппетит он мне действительно едва не отбил. Вряд ли господа коллекционеры отстанут от меня так просто. И следующая встреча может стать гораздо менее покладистой. Но и Лиге о моей случайной беседе знать совсем не обязательно. Ведь расклады меняются постоянно. Быть может, где-то там окажется и мой.

9

Я с хохотом несся по замершим улицам Эксвиля. Черный конь подо мной хрипел и рвал удила. Случайные прохожие

с криками удирали в сторону из-под тяжелых копыт. Лунный свет блистал на обнаженном клинке. А позади дико смеялся старик Барги. Все было как в старые добрые незабытые времена. Ночь, смех и город, который скоро падет передо мной на колени.

Полчаса назад я узнал, что Часкер Прииск наслаждается едой и женским обществом в своем любимом и уже знакомом заведении. И вот теперь я желал развеселить его без сомнения скучный вечер. Для этого позади меня скакали шестеро самых отчаянных рубак Эксвиля. По крайней мере так мне их рекомендовал Скати.

Через пять минут мы ворвемся на площадь Последнего лейтенанта. А через шесть солдаты Граберна блокируют площадь и любые попытки со стороны местных обитателей воспрепятствовать избранию нового короля ночных улиц города. В это же время Скати и лояльные ему головорезы уберут самых ревностных сторонников Прииска. Ну а со всеми остальными я как-нибудь разберусь сам.

– Давно я так не смеялся, малыш! Ох, давно!
– Барги, похоже, был доволен больше всех.

– То ли ещё будет!
– я расхохотался.
– Молитесь всем своим богам! Черный шут в городе!

Мы с грохотом пронеслись по улице Бронзовых монет и влетели на площадь Последнего лейтенанта. С немым изумлением воззрились на нас многочисленные полуночные горожане. Кто-то побледнел, кто-то закричал. А я с ревом поднял коня на дыбы и снова захохотал. В воздух полетел заранее заготовленный черный шутовской колпак. Оглушающий смех пронзал покорную ночь.

– Вперед!
– Барги не желал медлить ни секунды.
– Пусть узнают, что такое настоящее веселье!

В таверне "Рубиновый дом" были красивые высокие двери. В двери такой высоты мог свободно проехать даже исключительно рослый конь. Именно такой как мой. Заботливо отполированные створки весело треснули под ударом яростных копыт. Через мгновение я оказался среди ярких свечей, ошарашенных взглядов и обнажающейся стали. Слишком поздно она начала обнажаться.

Пара заряженных арбалетов, словно сама прыгнула в мои подрагивающие от нетерпения руки. Двое бросившихся на меня громил упали, опрокидывая с таким старанием сервированные столы. Ещё одного я просто смял конем, а вот следующий уже удостоился чести скрестить со мной клинки.

Я легко выпрыгнул из седла, одновременно делая выпад в сторону молодого высокого блондина с оттопыренными ушами. Тот с некоторой долей уверенности парировал мой удар, и уже хотел перейти в контратаку, но вдруг напоролся на кинжал, зажатый в моей левой руке. Я стряхнул нежно сбегающий по стали пурпур и обозрел импровизированное поле битвы.

"Самые отчаянные рубаки Эксвиля" в целом вполне успешно справлялись с возложенной на них задачей. Один из них, правда, уже вряд ли возрадуется рассвету, но остальные активно теснили быстро увядающие силы старины Прииска. Улыбка моя достигла пугающей ширины. Как ни странно пока все шло по плану.

– Сзади!

Я резко отмахнулся мечом, с удовлетворением услышал предсмертно-разочарованный стон и признательно отсалютовал весело оскалившемуся Барги. Старый шут как всегда был на страже моей часто столь легкомысленной жизни. На недремлющей страже.