Кастор Прайд. Хохот шута
Шрифт:
Моя рука замерла всего на несколько секунд, а потом я понял, что она опоздала. Между мной и феей медленно, подобно перу падал алиави. Не тусклый и поникший как мой, но ясно и яростно сверкающий белоснежным огнем. И в этом свете не было ни карата зла. Только добро. Добро, которое вспорет живот любому, кто встанет у него на пути.
Ийшер Калито резко протянула недрогнувшую руку и схватила горящий цветок. И в тот же миг раздался жестокий, безумный хохот Ласкающей ночь. Он гремел сразу со всех сторон, с вершин деревьев и из-под толстых корней. Он предвещал
Свет алиави рванулся к Царице листвы, пронзая, заставляя отшатнуться и не позволяя убежать. То самое мгновение, которое совсем недавно спасло нас на Ржавых болотах, сейчас должно было стать гибелью прекрасной феи. Сковать, усыпить, увести из этого времени, из этого мира. Все на что был способен безумный гений Искайн Сиано.
Ведьма неторопливо выходила из тревожно шумящей чащи. Платина глаз сверкала злым торжеством, жесткая улыбка то появлялась, то вдруг исчезала с бледного овала лица. Пурпурные губы что-то безостановочно шептали, пальцы чертили в воздухе стремительные кружева.
Алиави горел. Горел как бьющийся в экстазе пожар, как юные, развратные звезды. Он рождал и тут же сжигал свое мгновение. Давая сделать шаг и грубо возвращая его на место. Он создавал мгновение, до которого уже не успеть. А что будет, если порвать с одним мгновением и не успеть до другого? Что останется там, между ними? Может ничего, а может и ещё меньше.
Но ведь это была Йишер Калито, Царица листвы и даже время не смело указывать ей час и дорогу. Фея разжала пальцы, бросая роковой цветок, и протяжно закричала. И не было в этом крике ни боли, ни отчаяния, ни ненависти. Сила и ярость. Власть и вечность. Ийшер Калито желала войны и победы. Пускай не сейчас. Но ледяные глаза клялись, что сам мир содрогнется, когда этот день, наконец, наступит.
Царица листвы уходила. Не опустив гордой головы, не простив и не моля о прощении. Она исчезала в белоснежном танце потерянного времени. Она не шла его искать. Она успеет. Успеет зацепить ускользающую тень стремительного мгновения. Она уйдет лишь для того, чтобы вернуться.
– Смерть не пришла, - Искайн Сиано задумчиво подобрала потускневший цветок.
– Как не пришла?!
– Дамми был явно разочарован.
– Но ведь придет?!
– Не сегодня, - фея неопределенно рассмеялась.
– Но может быть скоро. Может быть очень скоро.
– И она вернется?!
– я неудержимо засмеялся.
– Ийшер Калито вернется?!
– Пускай, - ведьма загадочно улыбнулась и тихо повторила.
– Пускай.
59
Всю оставшуюся и хвала Диосу недолгую дорогу Искайн Сиано пребывала в странной задумчивости. Её ровный, неторопливый шаг подарил нам с Дамми возможность дотянуть-таки до окраин спасительного Трафлдинга. Дорога листвы кончилась также внезапно, как и началась и мы оказались в смутно знакомых местах.
– Живы!
– Дамми радостно захохотал.
– Опять, смой меня кровь!
Я рассмеялся
– Листва не забудет. Ни тебя, ни её, - дыхание феи обжигало.
– Листва найдет вас серебряной ночью.
Ведьма чуть устало рассмеялась и словно случайный ветер исчезла в безмятежной зелени леса. Листва не забудет... И признаться я уже не был так восторженно рад её хорошей памяти. Но я буду ждать. С недостойным нетерпением ждать, когда она, наконец, выберет время и на мой расклад.
А через четверть часа мы уже стояли у порога Трафлдинга. И, несмотря на весь шум, гвалт и беготню славного города сразу стало как-то спокойнее. На несколько наивных минут, позади остались все пережитые кошмары Тайор Донара, все опасности и угрозы извилистых лесных дорог.
– В "Бочку"?
– Дамми стрельнул в мою сторону хитрым, алым глазом.
– Узнаем последние новости.
Я без лишних колебаний кивнул. "Бочка счастья" была самым большим и оживленным кабаком во всем Тайор Донаре. И если вы хотели услышать последние городские и лесные сплетни, то надо было спешить именно туда. К тому же в "Бочке" наливали весьма неплохое по местным стандартам пиво и что не менее важно взимали за него более чем умеренную плату. Так что как бы мне не хотелось завалиться в родной "Желудь" и проспать там пару тридцатичасовых суток, но предложение цверга было более практичным.
Учитывая, что в Трафлдинге мы оказались уже глубоким вечером, места в "Бочке" было немного. Я углядел крошечный столик у стены, в тот момент, когда Дамми уже хотел очистить нам место с помощью грубой силы. И видимо его замысел был оценен по достоинству, так как пиво нам принесли уже через несколько минут.
– Маски слезли, - алый цверг сделал огромный глоток.
– Снова светишь своей развеселой рожей, Черный шут.
– Валот с ней, - моя кружка была уже пуста.
– Здесь прятаться особо не от кого. Тайоры вроде в "Бочку" не забредают.
– Зато сюда забредают наши старые знакомые.
Я проследил за пристальным взглядом Даминиона и увидел Умывальника, одного из подручных Прошлого года. Свое колоритное прозвище этот крепкий лепрекон получил из-за привычки выпытывать необходимые ему сведения посредством погружения головы объекта своего внимания в наполненную водой емкость. Говорят, иногда это действительно был умывальник.
– Эй, Умывальник!
Рычащий голос цверга легко прорвался сквозь звон кружек, тарелок и пьяных криков. Лепрекон с неохотой оторвался от своей пышной подружки и с легким недоумением оглянулся посмотреть на потревожившего его наглеца. Оглянулся и напоролся на спокойный взгляд алых глаз. После этого Умывальник молча поднялся и начал пробираться в нашу сторону. Дамми Серебро в Трафлдинге не отказывали.