Кастор Прайд. Хохот шута

Тропинин Кирилл

Тихая, неяркая, но совершенно отчетливо ощутимая сила стояла за этими физически слабыми и отчасти смешными созданиями. Сила, которая брала свое начало не в гневе или ярости, но грозном спокойствии самих гор. Которая не обратит на тебя внимания, пока ты не достанешь свой иззубренный меч. Которая забудет про тебя, как только этот меч упадет.

Дамми первым вступил в безмолвную беседу, сделав несколько коротких, плавных жестов. В ответ раздалась странная речь похожая на скрежет перетирающихся камней. Кобольды переговаривались между собой едва ли полминуты,

а потом один из них пару раз стремительно махнул маленькой, крепкой рукой.

– Говорит, мы не вовремя, - Даминион счел нужным перевести этот довольно показательный жест.
– Хочет, чтобы ушли.

Алый цверг не дожидаясь моих ремарок, сделал ещё несколько движений, явно не желая прекращать сразу незадавшийся разговор. Кобольд помотал узкой головой и разразился целой россыпью жестов, занявших впрочем, не больше десятка секунд, по окончании которых вся переговорная команда вернулась на исходные позиции, где сразу же втянулась в не снижающий обороты процесс.

– Не будут они нас провожать, Черный, - цверг выглядел немного озабоченным.
– Некогда им. Что-то важное у них тут твориться. Но дружище-кобольд посоветовал мне дойти до противоположного конца. Говорит, там есть выход. Правда добавил, что мы вряд ли успеем до начала.

– Начала чего?

– Кровь знает, но вариантов у нас нет, - Дамми оскалился.
– Ходу!

Он первым побежал вперед, по крутой дуге огибая широкий, окаймленный суетящимися кобольдами провал. Я без лишних раздумий двинулся за ним, на бегу повторно отмечая безумный гений местных чертежников. Вблизи их кружева показались ещё более запредельными.

В бессвязном, хаотичном построении линий, углов, изгибов странным образом прослеживалась железная или если хотите каменная логика. Они создавали странный объем фантастическим фигурам, которые казалось, то возвышаются, а то наоборот уходят глубоко под породившую их поверхность.

Поражала точность, соразмерность каждого элемента созданного не одной, но сотней трудолюбивых рук. Такой общности замысла не знала ни одна школа Грандрима, ни один отряд Тайор Ниата. Будто сами горы как опытные кукловоды водили руками подземных жителей.

Я с трудом оторвал взгляд от гипнотизирующих переплетений. Мы миновали первую группу и уже приближались к следующей, стараясь при этом обойти её как можно дальше. Вряд ли эта предосторожность была такой уж излишней, но и особого толку я от нее не видел.

На нас просто не обращали внимания. Как будто мы были не двумя вооруженными чужаками, бороздящими недостижимые владения кобольдов, а просто ещё парой линий, отлично вписывающих в общую картину. Обстоятельство это отнюдь не тяготило, но вызывало оправданное недоумение.

Почти четверть часа мы неслись по необычайно гладким, будто отшлифованным камням, проскальзывая между уносящимися ввысь колонами и то и дело попадающимися на пути кобольдами. Все это время нас сопровождали визг рассекаемого камня и торопливой бормотание хозяев пещеры. А потом вдруг все разом затихло. И от этой тишины мне почему-то тут же захотелось кричать.

–

Не к добру это. А, Серебро?

– Когда что было к добру, Черный шут?

Дамми не прекратил бега. Я бежал следом, со стерегущим волнением замечая, как замирают на месте чертежники-кобольды. Как опускают они руки и приковывают взоры к черным, окруженным миньонами росчерков впадинам. И как ждут. Ждут спокойно, уверенно, и печально. Так ждут старого, и до судорог надоевшего врага.

Неожиданно пол пещеры дрогнул. Затрепетали испуганные колонны, испуганно потускнел зеленый свет. Тихий, но набирающий силу вой ринулся из глубины колодцев. Что-то древнее, злое, гибельное, рвалось из-под земли. Стремительно карабкалось наверх, упрямо, жадно, беззаветно.

Оглушительный звон пронесся по пещере. Это кобольды в едином, невозможно слаженном движении ударили в пол своими посохами. И тут же нестерпимо вспыхнули загадочные фигуры. Ясный свет поднялся над пещерой, осветив её гирляндами звезд, углов и трапеций. Лишь на миг он замер, а потом словно подбитый чьей-то верной рукой бросился вниз. Он упал ровно в тот момент, когда из черной бездны хлынул поток чего-то живого, чужого, ревущего. Я не успел рассмотреть, что это было. Хвала Диосу за этот подарок.

На несколько секунд я ослеп и потерял всякую ориентацию. А когда ко мне, наконец, вернулось зрение, то увидел, что более-менее привычный мир перестал существовать, а его место занял другой. Мир свихнувшегося геометра, в котором обрели реальность его самые страстные мечты и кошмары.

Прямо передо мной на остром уголке качался хмурый треугольник. Не каменный, не железный, не деревянный, не любой другой. Просто начерченный. Просто, разруби его начерченный! И почему, грешный Диос он был хмурый?! А почему вон тот декагон с двумя кругами внутри устал? От чего он интересно устал? Может от тех назойливых трапеций, в паре сарков от него?

Посреди всего этого безумия я не сразу рассмотрел то единственное, что ещё соединяло меня с предыдущей жизнью. Но соединяло как якорная цепь. Это был Дамми Серебро ошалело застывший в пяти сарках от меня. В руках он привычно сжимал ножи, но явно терялся в догадках как ему их сейчас применять.

– Вот это номер!
– я рассмеялся.
– За такое любой цирк Эрдалии без раздумий отдаст всю свою труппу в рабство к Синему ордену.

– Кобольды!
– Дамми изумленно помотал головой.
– Не думал, что они на такое способны. Ты хоть понял, что произошло, Черный?

– Я?

– Понятно, - алый цверг ухмыльнулся.
– А вот меня в юности учили правильному восприятию магических потоков. Их пониманию. Так вот, - он осторожно посмотрел по сторонам.
– Снизу рвалось что-то настолько страшное, что вряд ли выдержали даже эти горы. И наши одинаковые друзья с помощью своих милых рисунков искривили знакомую реальность до такой степени, что она просто не заметила вторжения. А эта глубинная сволочь не заметила, что промахнулась. Так что все путем, Черный! Все спасены!
– Дамми захохотал.