Катарсис. Северная Башня
Шрифт:
– Нет, ты не совсем блаженный. Просто дурак, – усмехнулся Клем. – Какое тебе дело до моей дочки?
– А какое ей до меня дело? А тебе? Я же брат твой, забыл? Родственник. А вот и наше светило! Иди сюда, дитя!
Пламя, сонная, не убранная, в ночной рубашке, босая, подошла. Я отобрал мешочек у Клема, высыпал его содержимое. Осмотрел. Вот! С рубином. Или не рубином, но тоже красный. Да и просто красивый кулон. Водрузил на шею девочке. Огромными, не верящими глазами смотрит на меня. Сказать ничего не может. Сейчас расплачется.
– Ну-ну, будущий великий маг! Не пристало такой взрослой и красивой
Ну, вот, улыбнулась. Кинулась ко мне на шею, тщетно стараясь её, шею, сломать. Потыкалась мягкими губами в щетину.
– Задушишь! – притворно хриплю я. – Папу твоего накажут, что не довёз арестованного до следственного комитета.
– Я покажу маме? – спросила сияющая девочка.
– Твоё же. Маме – покажи. И Росинке. Больше никому не говори. Люди знаешь какие злые? Отобрать захотят.
– Не дам! – пискнула Пламя, зажала кулон в руке и порхнула в дом.
– Описается от радости. В отхожее место же шла, – вздохнул Молот.
– Зачем? – спросил строго Клем у меня.
– Что легко пришло, легко должно уйти, – пожал я плечами. – Иначе беду накликает. Да и нравится мне делать подарки. Особенно красивым девочкам.
Клем покачал головой:
– Теперь спать с топором надо. С женой – приятнее.
– А ты не говори никому.
– У баб язык что помело, – буркнул Горн.
– Чья бы корова мычала, а ты бы молчал, – ответил я. Горн опустил глаза.
Клем выбрал кольцо с круглым камнем тёплого цвета, засунул за пояс, остальное спрятал в мешок, пошёл ныкать в схрон.
– Клем, – спросил я, когда тот вернулся, – меня в темницу посадят или отпустят?
Он пожал плечами:
– Властитель ко мне неплохо относится. Но время сейчас тяжелое. Соседи наглеют. Легче же прийти и отобрать, чем потеть самому. Власть императора совсем ослабла, распоясались властители и князья. Друг дружку режут, кровь как водичка стала. Нервный Красная Гора. Потому не знаю, чем обернётся.
– А как бы его умолить? Может, ему подарок какой? За прописку на его земле. У нас так принято. Не подмажешь – не поедешь.
– И у нас так же. Но Гора гордый. Благородный. Ещё и осерчает.
– А давай ему меч лича подарим. Сам же сказал, хорошая сталь. Пока я научусь мастерству меча, сколько времени пройдёт. Если вообще дойдёт до обучения.
– Хм, а это мысль! Меч взят с боя, с легендой. Не умалит его чести, наоборот!
Клем кинулся в кузню, притащил чёрный от угля свёрток, бросил в телегу. А я – щит, копьё и шлем туда же. Тащить на себе ещё!
– Надо только ножны подобрать, – говорит кузнец.
– Не надо. Легенда должна быть достоверной. И сломанный артефакт тащи. Ружьё моё. Как будем обосновывать победу над тварью?
– Нет. Ты не дурак, я понял. Ты придуриваешься.
– А то! С дурака взятки гладки.
Выехали. И сразу же увидели разгадку причины скверного запаха на улицах без наличия источника запаха – вонючая бочка на колёсиках, два быка в упряжи и трое «узбеков», собирающих мусор с улиц в бочку. Круто! Имеется понятие гигиены.
Оказалось, не совсем так. Когда покинули стены города и внешнего вала, уткнулись в длинную вонючую компостную кучу. Понятно. Удобрения. Не говно это, а ценный стратегический ресурс
Вот и видимый результат слева от дороги – квадрат леса. Идёт по следу компостной кучи. Ещё дальше – уже вырубка. Сонные лесорубы разбредаются по рабочим местам под охраной воинов. Как конвой. Еду в Магадан! Вот откуда древесина появляется. Ещё дальше – справа от дороги – чисто лагерь римских легионеров: квадрат со стороной в километр, образованный рвом и валом. На углу схода валов стоят три рубленые башни. Четвёртая в процессе. Блестит свежей древесиной. Уже визжат пилы и стучат топоры. Правильно, светило встало – арбайтен, шнеллер, швайне! Ассоциации не верные, но периметр, деревянные вышки, работяги и охрана. Не хватает мотоцикла БМВ с МГ-34 в коляске и эсэсовцев в горшках на головах, с закатанными рукавами и МП-40, и горжета фельджандармерии на шее. В детстве столько фильмов пересмотрено «про немцев»!
У дороги, руки в боки, стоят двое – один явно стражник, ибо в броне, второй мастеровой, одет как Клем. Останавливаемся, приветствия. Видя интерес, Клем представляет меня. Ну, угадал. Один начальник стражи этого БАМа – село Рассветное (на восток от Медвила), он же директор и главный администратор, второй – мастер-строитель. Прораб. У воина медная цепь с вилами, у строителя – знак масонов на железной цепи. Такой вот вольный каменщик. Усмехнулся – и тут они! Прямо масонским заговором завоняло. А, не, это Лохматка. Вносит посильный вклад в плодородие этой дороги.
Клем перетёр с масоном какие-то производственные вопросы – что-то про рукоятки и древки для оружия. Дружески поматерились, торгуясь, подкалывали друг друга. Один сетовал, что Клем ограбил всю Зелёную башню, а всё цены жмет, другой отбрехивался, что масон получил олигархическую должность и пилит государственный пирог госзаказа, а цену ломит – за бесплатные отходы лесопереработки. На том и порешили – что отпускные цены не изменятся.
А стража перетирала своё. Хмурились, шушукались. Вот руку даю на отсечение – не вопросы правопорядка. У нас в Афгане ротный с начштабом полка так же шушукались. Оказалось, в баках задних дверей брони вместо топлива была заправлена брага. Пока везли, взбалтывали, да на жаре по блокпостам развезли отличные антидепрессанты. И такие вот спецоперации иной раз проводила наша бравая разведрота.
Зато позавтракали из котла строителей коммунизма – тьфу, строителей населённого пункта, он же блок-пост Рассветное.
Двинулись дальше. Как мы удачно едем! Прямо вижу вживую весь техпроцесс освоения целины. За Рассветным опять возня. Охрана, мужики – быками выкорчёвывают пни. Думаете, сжигают? Сжигают. Но в городе. В домашних печах. Это дрова. Бережно отбивают землю, корни рубят, тащат в кучи. Камни – в другие кучи.
Ещё дальше появляются лесополосы вдоль низеньких каменных стен. Вот куда пошли выбранные из земли камни! Деревья пока молодые. Меж лесополос поля. Маленькие лоскутки. Ну, тут комбайнов нет. Это сухопутным кораблям простор нужен, а тут быки и лошадки. Более манёвренные, но менее производительные.