Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях
Шрифт:
67. Tomaszewski J. Rzeczpospolita wielu narod'ow. W-wa, 1985. S. 116.
68. Катынь: Пленники необъявленной войны. С. 286, 287, 288.
69. Там же. С. 288.
70. Там же. С. 214.
71. Zaro'n P. Op. cit. S. 269, 270.
72. Свяневич Ст. Указ. соч. С. 104.
73. Czapski J. Wspomnienia starobielskie: w 50 rocznice Katynia. Wroclaw, 1990. S. 22.
74. Свяневич С. Указ. соч. С. 377, 378.
75. Катынь: Пленники необъявленной войны. С. 155—156.
76. Там же. С. 297-299, 334, 426.
77. Там же. С. 167, 178, 189.
78. Там же. С. 253, 254, 259.
79. Там же. С. 275, 277.
80. Там же. С. 237.
81. Chackiewicz A. Op. cit. S. 121—124.
82. Ibid. S. 130.
83.
84. РГАСПИ. Ф. 17. On. 22. Д. 3024. Л. 157.
85. Там же.
86. Катынь: Пленники необъявленной войны. С. 375—378.
87. Там же. С. 526, 542-543.
88. Z dziej'ow okupacji sowieckiej (1939—1941) // Obywatele polscy na kresach pol'nocno-wschodnich II Rzeczypospolitej pod okupacja sowiecka w latach 1939-1941. W-wa, 1998. S. 96.
89. Максимова Л.А. Условия жизни спецпереселенцев-поляков в Коми АССР в 40-е годы // Польская ссылка в России XIX—XX веков: региональные центры. Казань. 1998. С. 246—251. См. также: Там же. С. 268— 271.
90. Государственный архив Российской Федерации (далее — ГА РФ). Ф. 9479. Оп. 1. Д. 61. Л. 48; Архив внешней политики Российской Федерации (АВП РФ). Ф. 122. Оп. 25. Д. 3. П. 73. Л. 95. См. также: Народное хозяйство СССР 1922—1972. М., 1972; Семиряга М.И. Тайны сталинской дипломатии. М., 1992.
91. Centralny katalog relacji i wspomnie'n z lat 1939—1945. Т. I—III. Wroclaw— W-wa—Krak'ow—Gda'nsk. 1970, 1974, 1976; Kolpak E. Pietna'scie lat tulaczki: 1940—1955, Mielzy'nska J. Syberyjskie notatki. Krak'ow, 1990; Niezgoda-G'orska W. Dosy'c nam Sybiru, dosy'c Kazachstanu. Wroclaw, 1994; Woronowicz W. Przypadki XX wieku: 20 lat na Wyspach Solowieckich i Kolymie 1935—1955. W-wa, 1994; Iwanicki E. Wr'og towarzysza Stalina. Wspomnienia z Kazachstanu. 1940—1946. L'od'z. 1990 i inne.
92. Кузнецов H. Крутые повороты. М., 1995. С. 209.
93. Raczy'nski E. W sojuszniczym Londynie. Dziennik ambasadora. 1939—1945. L. 1960. S. 70 i nast.
94. Берия С. Мой отец — Лаврентий Берия. М., 1994. С. 52, 58 и др.; Соколов Б. Истребленные маршалы. Смоленск. 2000. С. 420—421.
95. Катынь: Пленники необъявленной войны. С. 389.
96. Katyn: Dokumenty zbrodni. Т. 2. Zaglada. Marzec-czerwiec 1940. W-wa, 1998. S. 446.
97. Катынь: Пленники необъявленной войны. С. 343.
98. ГВП. Д. 159. Т. 3/39. Л. 109-110.
99. Катынь: Пленники необъявленной войны. С. 597.
100. См.: Armia Krajowa w dokumentach. Т. 1. Londyn, 1970. S. XVII, 11.
101. Katyn: Dokumenty zbrodni. T. 2. S. 76.
102. Siedlecki J. Losy Polak'ow w ZSSR. 1939-1987. L, 1987. S. 163-164.
103. Armia Krajowa w dokumentach. T. I. S. 195, 251, 252, 283 i in.
Трудный путь к возрождению Польского государства и его армии
Поскольку угроза крупномасштабной войны оставалась неизменной, не столько польский вопрос, который Сталин считал на тот момент решенным, сколько воссоздание и использование польской армии были вполне актуальными проблемами.
Поляки надеялись на помощь союзников в воссоздании государства и армии во Франции, что сталинское руководство отнюдь
Пока польское правительство об этом ничего определенного не знало, постоянно возвращаясь только к осмыслению сталинской политики в отношении Польши как неспровоцированной агрессии, к оценке наличия или отсутствия состояния войны с СССР.
16 апреля 1940 г. на заседании польского совещательного органа высшего уровня — Рады Народовой во французском Анжере по этому вопросу шла весьма оживленная и длительная дискуссия. Экспозе представил министр иностранных дел А. Залеский, который констатировал, что Польша если не де-юре, то де-факто находится в состоянии войны с Россией и что все польское общество оценило агрессию СССР как очередной раздел Польши и поставило знак равенства между 1 и 17 сентября. Замминистра З. Гралиньский в ответ на вопросы пояснил, что дело решает не формальное объявление войны: «Во всех наших заявлениях мы стоим на позициях, что состояние войны между Польшей и СССР существует», хотя приходится учитывать, что Великобритания и Франция находятся в состоянии нейтралитета с ним{2}.
Большинство участников дискуссии настаивали на констатации состояния войны с обоими соседями, разделившими страну. Наиболее осторожную, взвешенную линию, с оглядкой на позицию союзников, которые не скрывали, что стремятся урегулировать отношения со Сталиным во имя антигитлеровского фронта и против СССР помогать Польше не будут, занимал премьер-министр генерал В. Сикорский.
Нельзя не отметить, что польские политики в эмиграции формулировали свои оценки в отношении сталинской внешней политики, не имея никакого представления о том, что в разгаре была массовая экстерминация узников трех спецлагерей и в тот самый день, 16 апреля, по наряду из Осташковского лагеря на расстрел было отправлено 346 чел., из Козельского лагеря в тех же целях поступило 439 чел., а в Старобельском лагере были получены списки на отправку 406 чел., отправлено — 260 чел.{3} Польское руководство не знало, что желающие вступить в польскую армию на Западе получали за это сроки как за враждебную, антисоветскую деятельность.
Сталин ожидал, что, начав 10 мая наступление на западном фронте, Германия завязнет на французской линии Мажино, а это создаст принципиально новую ситуацию — в тот момент оперативного плана войны выработано не было{4}. Однако события пошли неожиданным как для Сталина, так и для польского народа и правительства образом.
22 июня 1940 г. пал Париж. «В это невозможно было поверить, но и для самых простых людей, таких, что и в глаза не видели Францию, падение Парижа означало гибель последней надежды, поражение более окончательное, чем капитуляция Варшавы»{5}, — записал в воспоминаниях Г. Герлинг-Грудзиньский.