Кавалер Красного замка
Шрифт:
Гражданин Теодор вонзил ногти себе в тело.
— Постой, дай увидеть собсвенными глазами, — заговорил Сантер. — Я ведь как святой Фома неверующий.
— Ага! Ты говоришь «святой Фома»?
— Да, сболтнул, как и ты сказал слово «королева», просто по привычке; но меня все же нельзя обвинить в заговоре в пользу святого Фомы.
— Да и меня в пользу королевы.
И после этого ответа архитектор, осторожно взяв линейку, отсчитал сажени и, сообразив расстояние, остановился и топнул
Это была та самая плита, по которой так энергично стучал Теодор в порыве гнева.
— Вот здесь, гражданин генерал.
— Ты думаешь, гражданин Жиро?
Патриот, спрятавшийся в будке, забылся до того, что хватил себя по ляжке стиснутым кулаком и глухо зарычал.
— Я совершенно уверен в этом, — отвечал Жиро, — и ваш осмотр как экспертов вместе с моим докладом покажут Конвенту, что я не ошибался. Да, гражданин генерал, — продолжал архитектор, возвышая голос, — эта плита поднимается над подземельем, которое кончается в тюремной конторе, проходя под комнатой вдовы Капет. Приподнимите эту плиту, спуститесь со мной в подземелье — и я докажу вам, что двое, даже один человек мог бы похитить ее — и никто бы этого не заметил.
Шепот ужаса и удивления, вызванный словами архитектора, пробежал по всей группе и замер в ушах гражданина Теодора, который как будто превратился в статую.
— Вот какой подвергались мы опасности, — продолжал Жиро. — А теперь, поставив в коридоре подземелья решетку, которая разделит его пополам, я спасаю отечество.
— Да, гражданин Жиро, у тебя чудесная мысль, — заметил Сантер.
— Черт бы тебя побрал, болван, — проворчал патриот с удвоенной яростью.
— Ну-ка подними вот эту плиту! — сказал архитектор гражданину Гракху, который, кроме фонаря, держал еще лом.
Гражданин Гракх принялся за дело; в одну секунду плита была поднята, и тогда представилось подземелье с лестницей, терявшейся в его глубине, и затхлый воздух вырвался из него густым клубом.
— Еще одна неудавшаяся попытка, — проговорил Теодор. — Значит, небу не угодно, чтобы она спаслась!
XXXVII. Гражданин Гракх
Несколько мгновений группа из трех человек стояла неподвижно вокруг устья подземелья, покуда тюремщик опускал в его отверстие фонарь, не освещавший, однако ж, глубины.
Торжествующий архитектор господствовал над своими товарищами всей высотой своего гения.
— Ну что? — спросил он спустя секунду.
— Да, подземелье, это не подлежит сомнению, — отвечал Сантер. — Остается только узнать, куда ведет оно.
— Да, — повторил Ришар, — остается это узнать.
— За чем же дело, гражданин Ришар? Спустись в него и увидишь, правду ли я говорю.
— Для
— Отлично сказано, идемте, — сказал Сантер.
— А как же плита-то здесь останется поднятой? — заметил архитектор. — Пожалуй, еще заберется кто-нибудь.
— Кой черт заберется в такую пору, — отвечал Сантер. — Притом в зале нет ни души; достаточно оставить одного Гракха. Останься-ка, гражданин Гракх, а мы пройдем к тебе с другого конца подземелья.
— Извольте, — сказал Гракх.
— А есть ли при тебе оружие? — спросил Сантер.
— Сабля да лом, гражданин генерал.
— И чудесно. Смотри же хорошенько. Через десять минут мы будем здесь.
И все трое, заперев решетку, ушли через галерею.
Тюремщик смотрел, как они удалились; потом, когда все затихло и, по-видимому, опустело, поставил фонарь на пол, свесил ноги в подземелье и предался мечтам. Тюремщики также мечтают иногда, но только никто еще не проследил, о чем они мечтают.
Вдруг, как нарочно, в ту минуту, когда он глубже замечтался, на плечо ему упала тяжелая рука. Гражданин Гракх обернулся и, увидев перед собой незнакомую фигуру, хотел было закричать, но в то же мгновение холодный пистолет уперся ему в лоб. Голос тюремщика замер, руки опустились и глаза приняли самое умоляющее выражение.
— Ни слова — или ты убит, — сказал незнакомец.
— Что вам угодно, милостивый государь? — спросил тюремщик.
Как видите, даже в 93 году бывали минуты, в которые не говорили друг другу «ты» и забывали титуловаться «гражданами»…
— Я хочу, чтобы ты пустил меня вниз, — отвечал гражданин Теодор.
— Зачем это?
— Не твое дело.
Тюремщик с величайшим удивлением взглянул на просившего, но собеседник его заметил в этом взгляде молнию понятливости — и опустил свое оружие.
— Отказался бы ты иметь состояние?
— Не знаю, по этой части еще никто не делал мне предложения.
— Ну так я делаю первый.
— То есть предлагаете мне состояние?
— Да.
— А что вы понимаете под словом «состояние»?
— Да хоть бы пятьдесят тысяч ливров золотом; в наше время деньги редки, и пятьдесят тысяч ливров золотом стоят миллиона. Итак, я предлагаю тебе пятьдесят тысяч ливров.
— Чтобы я дал вам опуститься в эту яму?
— Да, но с условием, чтобы ты пошел в нее со мной и помог мне в том, что я хочу сделать.
— Но как же вы это сделаете? Через пять минут в подземелье нахлынут солдаты и схватят вас.
Справедливость этих слов поразила Теодора.