Кавказские новеллы
Шрифт:
В войнах и стычках при распаде Федерации на отдельные страны он не участвовал, потому что был противником любого кровопролитья, считая это всегда чьим-то грязным политическим делом, и потому, что любил Югославию как время своих лучших лет.
Его ближайший сосед и одноклассник Симон был женат на словенке. А из соседнего дома на спуске девушка, вышедшая замуж за серба, была вынуждена уехать в США, потому что в момент двухсторонней агрессии сербов и хорватов они с мужем не могли найти себе места ни в Сербии, ни в Хорватии. Штефан не был рад разрушению
К тому же, в те годы несколько раз ему пришлось спасать каких-то людей, перемещавшихся через его край в Словению, чтобы попасть оттуда в другие страны. Это были люди бывшего социалистического лагеря, а в последний раз – отряд болгарских женщин, стремившийся выйти через Словению, чтобы устроиться в западных странах на любую работу и дать выжить своим детям и старым родителям.
Он выполнял свою работу в цепи, которая вела через северо-западную границу Хорватии, но не за деньги, а из сострадания гражданам рухнувших государств.
Не раз и не два приютил он беженцев в своём доме. Однажды дал им в руки охотничье ружьё и велел, если нагрянет полиция, бежать в горы, а если не успеют, то разбить этим ружьём огромное окно со стороны гор и принять на себя вид самовольно забравшихся сюда на ночлег, вконец уставших людей.
Этот вечер он просидел с друзьями в баре, втайне молясь за своих гостей, и все обошлось, иначе бы он не смог продолжить своё альтруистическое дело.
Возможно, именно в это время Бог более внимательно взглянул в глубину Брежанских гор и высветил Цветлин, и потому что-то начало происходить именно с того момента, когда Штефан принялся спасать многих людей.
К тому моменту он уже успел спасти свою собственную душу любовью к больной матери, будучи ей не только сыном, но и заменив дочь, уехавшую в Германию для собственного блага. Мать не хотела её больше знать, видя, как трудится за двоих преданный ей сын.
Штефан построил-таки дом, каждую весну засаживал свою ниву всеми видами домашней продукции: кукурузой, фасолью, зеленью. Табак тоже имел свой, но курил не трубку, а с помощью целого арсенала немецких и французских приспособлений заполнял высушенным и размельченным табаком пустые гильзы сигарет.
Когда-то эти богатые земли разделил граф между тружениками в крошечных сёлах внизу, под горою, имея свой процент, но потом кто только не владел этими землями – австрийцы, венгры, итальянцы!
После второй мировой войны социализм опять поделил землю между тружениками, и теперь каждый цветлинец имел свой лес и мог топить дровами печи и камины, не уничтожая и не истощая этот лес, а, наоборот, заботясь о нем.
Штефан имел десять десятин собственного леса, восходившего к вершине горы прямо от его дома. Чтобы сберечь этот лес, он покупал огромные кругляки в местной дровяной фирме, а потом до седьмого пота работал топором или электропилой.
До центрального отопления дома газом цветлинцы своим благосостоянием то ли ещё не дошли, то ли Загорье старательно сохраняло свою экологию в том виде, в каком его вручил Господь.
У всех
На этом не кончалось исполнение божьих заповедей, направленных не на разрушение, а на сохранение.
В один из дней Штефан подумал, что всё своё благополучие, на которое ушли лучшие годы его жизни, ему придется отдать в никуда, прежде чем, в конце концов, удалиться в богадельню.
Это решение отчаявшегося Штефана заставило Бога более внимательно взглянуть на свое создание – Цветлин – и подумать, куда идёт это село с его упрямым мужским принципом.
Ранним июльским утром Штефан сел в свой «Рено» и помчался в противоположную от Цветлина сторону, на юг, в Истрию.
Там, в древнем Поленсиуме, Пуле, время сохранило даже римский амфитеатр, построенный в 1 в. на главной дороге Виа Флавиа, не говоря уже о францисканских храмах и бенедиктинских монастырях.
Он въехал в Пулу, куда Певец уже привёз Лару с массагетской царевной…
Лару вывез из России дальний родственник, путь они держали в Бельгию, в крайнем случае, в Голландию, Антверпен.
Тогда у Лары еще была квартира на Северном Кавказе, в Беслане, которую она продала для денег на дорогу, сжигая все мосты для отступления.
В её раннем детстве семья, состоявшая из родителей, двоих сыновей и девочки, переехала с гор Большого Кавказа на равнину, в Беслан, купив просторный кирпичный дом мощной старинной кладки.
Но в 2004 году в бесланской школе № 1 произошел чудовищный по своей жестокости акт терроризма. 1 сентября нарядные, с цветами дети, не только с родителями, но даже целыми семьями в три поколения, оказались в заложниках – три дня без питья и еды, перевитые проводами от взрывателей, а потом убитые или искалеченные…
После этой трагедии ряд частных домов снесли, чтобы построить вместо пострадавшей две самые современные школы России.
Ларе тогда досталась однокомнатная квартира, потому что отец и братья никак не могли смириться с её избранником, с которым она жила уже несколько лет. Не помогло даже то, что Лара ожидала ребенка.
Она обиделась и кое-как выживала, но никогда не обращалась за помощью. Когда умер её муж, семья вполне искренне горевала о его уходе, как вообще бы горевала об уходе молодого еще человека.
Лара решила, что эта двойственность могла иметь место, потому что они понимали, что одна с ребёнком она остается ещё менее защищённой, чем даже при нём, не имевшем работы в республике, вступившей в тотальную безработицу после развала советской промышленности.
В это время из-за границы появился тот самый певец, которого многие помнили в детстве в виде чёрного, как цыганёнок, со свесившимися на глаза кудрявыми лохмами, и с ним еще двоих таких же смоляных и лохматых – их было трое у матери, работавшей день и ночь, чтобы прокормить без отца эту буйную ораву.