Казачья доля. Первый чеченский след. Часть 2
Шрифт:
– Тихо, майор, не ори, устал я, давай по существу. Как тут Сусликов?
– Да как вам сказать, – начал майор, – нормально, молодых научили стрелять с большим трудом, так как полковнику больше хотелось гонять солдат на плацу, чтобы вас порадовать. Ругаемся мы с ним, он не может понять, что мы здесь не в Петербурге, нам строевая ни к чему, нам надо учить стрелять. Но он всех нас с офицерами выставлял на плац. Вот сегодня в сорокаградусную жару казаков загонял на плацу, пока двадцать человек чувств не лишились. А им стрелять надо учиться, ведь скоро в бой. Мы и так с молодыми
– Сергей Александрович, я, когда вас здесь с ним оставлял, то не давал ему особых полномочий командовать вами.
– Да, я помню, хотел ему это напомнить, но оказался в подвале арестованным.
– Что?– удивился Евдокимов.
– Да, ваша светлость, оказался в подвале, под арестом. Он себе пригласил личную охрану из крымских.
– Так, ладно, пошли, майор. Посмотрим, что там приготовил Суслик.
Генерал Евдокимов в сопровождении майора Семкина подошли к штабу, там Сусликов уже начал представление. Он что-то рассказывал командующему. Наверное, про свои достижения по издевательству над военнослужащими. Весь полк был построен. Те, кто должен был пройти по плацу, уже стояли наготове. В дальнем углу гарнизона было приготовлено место для стрельбища, там тоже уже стояли казаки, которые были отобраны для стрельбы. Все мероприятия для показухи были приготовлены. Сусликов весь сиял от удовольствия. Он махнул рукой тем, кто должен маршировать. Казаки сделали несколько очень четких шагов, но на дорогу вышел, преградив им путь, Евдокимов. Передние остановились, те, кто шел сзади, стали натыкаться на впереди стоявших, ругая друг друга.
–Тихо, казаки, тихо, сейчас также красиво пойдете на стрельбище, покажете, как вы умеете стрелять.
– Равняйсь! Смирно! На стрельбище – бегом марш! – скомандовал Кузьмин. Казаки бегом побежали в дальний угол. Полковник с расстроенным видом поплелся за командующим.
Казаки сделали по два выстрела по мишеням. Евдокимов пошел проверять. Ни одна мишень не была повреждена.
– Командир гарнизона, объясните мне, почему казаки так плохо стреляют? – спросил Барятинский.
– Ваше сиятельство, я … – хотел как-то оправдаться Сусликов, но не находил слов.
– Я спросил командира гарнизона. А вы, полковник, собирайтесь в Петербург, здесь вам делать нечего.
– Сергей Александрович, вы можете объяснить, как вы с такими вояками пойдете воевать? – спросил Евдокимов.
–Ваше благородие, казаки трое суток по плацу ходили без отдыха, руки, ноги тряслись, вот и промахнулись. Но теперь они отдохнули, и я думаю, смогут попасть.
– Ну, давай, майор, командуй, посмотрим, как они отдохнули.
– Первая шеренга, к стрельбе лежа – марш! Целься! Пли!
Залп двадцати винтовок прогремел, как один. Мишени разлетелись в разные стороны.
– Вторая шеренга, к стрельбе лежа – марш! – скомандовал Семкин.
– Отставить, полковник, – сказал Барятинский, – вижу, что казаки стрелять умеют, да и боевые заслуги про это говорят. Готовь, полковник, молодых к присяге, а ветеранов – к наградам.
– Есть готовить, но …
– Казаки, ваш командир достоин стать полковником? – спросил
– Ура! – закричали казаки, подняли на руки Семкина и начали качать, поздравляя его.
Потом, немного опомнившись, что перед ними генерал и командующий, аккуратно поставили Семкина на землю.
– Смотрю, любят вас солдаты, – сказал Барятинский.
– Не знаю, – опустил голову Семкин, – им судить.
– Что скажете, казаки, люб он вам?
Из строя вышел Кузьмич, он уже успел надеть четыре георгиевских креста. Боязливо оглядел высокое благородие.
– Ваше высокоблагородие, что его любить, чай, не девка, а уважение к нему великое, потому как в бою за наши спины не прятался, и нас на верную смерть не посылал. Не издевался, как вон этот, – Кузьмич кивнул в сторону Сусликова, – а что нам, казакам, еще надо? Служба.
– Молодцы, казаки, – сказал Барятинский и пошел к штабу.
Семкин всегда был не любителем прогибаться и выслуживаться перед начальством. И в этот раз он остался с казаками, а не пошел за генералами. Но прошлый раз, после смерти Степанова, его неуслужливый характер позволил Сусликову стать командиром полка. Семкин стоял в нерешительности: идти за ними или нет. Он понимал, что надо, но характер держал его на месте. В этот момент к Семкину подошел Кузьмич и с силой толкнул его.
– Ты что, полковник, стоишь, хочешь еще одного Суслика нам на голову? И так по твоей вине натерпелись. Иди давай!
Кузьмич сказал очень грубо и толкнул, но полковник не обиделся. Он опустил голову и пошел за командующим. Но не прошло и часа, как Семкин вновь вернулся во вторую сотню.
– Кузьмин, пойди сюда! – позвал его Семкин.
Богдан приводил себя в порядок перед наградой. Он отдал свой крест, который брал ездить в отпуск. И теперь генерал уже официально должен его вручить. Он не успел почистить один сапог. На зов Семкина все бросил и подбежал.
– Слушаю, господин полковник! – крикнул Кузьмин.
– Не ори, Богдан, я с тобой поговорить хотел насчет Дюжева. Как ты думаешь, он первой сотней сможет командовать?
– Сможет, конечно, в бою себя проявил геройски, первым в бой пошел. Казаки, я думаю, за ним пойдут. Да и хорунжий в первой сотне хороший, подсобит, если что. Но… вот пойдет ли он сам? Вот в чем вопрос. Он с характером.
– Ну, что мы, гложем? Пойдем в лазарет и у него спросим.
– Зачем в лазарет? – удивился Богдан, – он там и не был. Здесь он, в палатке. Панко! Дюжева ко мне!
Через минуту из палатки вышел граф. Он был в парадной казачьей форме. Бинты на голове были закрыты шапкой. Граф не делал резких движений, было видно, что рана еще причиняет ему боль. Но он держался очень бодро и не показывал своей слабости.
– Петр Петрович, – обратился к нему Семкин, – как вы знаете, в последнем бою у нас погиб поручик Чистяков. У меня к вам есть предложение: возглавить первую сотню.
Граф пожал плечами, задумался.
– Петр Петрович, вы должны хорошо подумать, сможете ли вы. Ведь, приняв мое предложение, вы не будете просто наблюдателем, каковым являетесь сейчас. И готовы ли вы стать военным?