Каждой былинке брат
Шрифт:
Были собаки, которые спасли по двадцать, по тридцать погибающих пешеходов.
Имя собаки, спасшей сорок человек, выбито на камне навечно. Звали этого сенбернара Барри.
Но не имеет имени каменный пес, который стоит перед Институтом академика Павлова в Ленинграде; безымянны и памятники лягушке в Париже и Токио.
Их было много — подопытных животных, которые помогли ученым сделать важнейшие научные открытия.
Благодаря опытам над собаками академик Павлов узнал, как работает головной мозг, как он болеет
Собака послужила науке медицине, собака послужила и науке географии. Весь Север вдоль и поперек истоптан собачьими лапами.
Не ледокол, не самолет доставили первого человека на Северный полюс, а упряжка собак.
А вспомни, как покоряли космос.
Бескрылая собака поднялась выше крылатых птиц, разведывая человеку дорогу к звездам!
Собака заслужила не один памятник.
И все же если бы птицы и звери могли говорить, многие из них заявили бы протест, считая себя обиженными.
«Неужели я хуже собаки?» — взревел бы верблюд.
Он горбатый, он некрасивый, но зато он может долго не есть и не упадет с голоду, только похудеет, будто растают горбы на его спине. Верблюжьи горбы — словно приросшие к спине мешки с провизией: в них жир, отложенный про запас.
Первые тропы в песках пустыни проложил человеку горбатый выносливый верблюд.
Не мудрено, что верблюд бы обиделся. Да и не он один. Обиделись бы и лошадь, и овца, и осел, и почтовый голубь, и северный олень.
Что они сделали для человека?
Попробуй ответить сам.
Ну, а кошка? А кошка бы промолчала.
Зачем кошке памятник, если ей был оказан особый почет?
Было время, когда люди поклонялись кошке, как богу.
Тебе не верится? Для тебя кошка забава. Ты б не прочь завести котеночка, чтоб играть с ним, чтоб гладить, чтоб тискать… Да вот папа не позволяет: зачем, говорит, держать в доме бесполезное существо?
Как же кошка-забава могла попасть в боги?
Сейчас все узнаешь, не торопись!
Клич Маугли
Давным-давно,
когда папы носили не пиджаки, а звериные шкуры,
когда рыбья кость заменяла мамам иглу,
когда семьи жили не в домах, а в пещерах,
когда костер зажигался от высеченной кремнем искры, — уже в те далекие-далекие времена человек умел рисовать.
Он научился рисовать раньше, чем писать, сеять и строить.
Острым камешком он высекал или выцарапывал на стенках пещеры свои рисунки, а краской ему служила сажа от костра.
И знаешь, что он рисовал?
Не себя, не свою семью. Он рисовал зверя, за которым охотился.
Человек верил, что, нарисовав зверя, он этим зверем
От удачной охоты зависела жизнь первобытного человека. Кто вернется из леса с добычей, тот будет и сыт и одет.
Но и зверь жил охотой. В лесу встречались два охотника: двуногий и четвероногий. Попробуй разберись, кто сильней!
У человека был камень, зажатый в руке, и дубина; у зверя — острые зубы и цепкие когти или крепкие копыта и длинные рога.
Человек брал умом, а зверь зорче видел, чутче слышал, быстрей бегал.
Кому из них называться владыкой леса? Человек признавал за зверем равные права.
И это древнее уважение к зверю надолго сохранили охотничьи племена разных стран.
В столице Армении городе Ереване я видела в Историческом музее вещи, пролежавшие под землей более трех тысяч лет: зерна пшеницы, почерневшие, как угольки; глиняные кувшины, ставшие настолько хрупкими, что их опасно было взять за ручку; деревянные повозки с колесами величиной с обеденный стол.
Ни на одном колесе не было железного обода. Железа в те времена человек еще не знал.
Но он уже познакомился с медью, оловом, бронзой. Витрины музея украшало множество бронзовых вещей: щиты, пояса, наконечники стрел, кинжалы, женские украшения.
Был там и маленький, словно игрушка, бронзовый олень.
В музее хранились находки армянских ученых, сделанные при раскопках больших, как комната, каменных древних гробниц.
Три тысячи лет назад люди верили, что душа покойного в загробном мире будет и охотиться, и сеять, и пить, и есть. Вещи, опущенные в могилу, ей пригодятся.
Но зачем был положен в гробницу маленький бронзовый олень? Что, душа играла в игрушки?
Нет, бронзовый олень не игрушка, а знак рода. Здесь похоронен человек из племени Оленей. Главой его рода, его «тотемом», был олень.
Каждая семья носила имя какого-либо животного, от которого будто бы и пошел ее род.
Были люди Олени, люди Медведи, люди Черепахи, люди Орлы.
Свой своего не трогает. Охотиться на тотема было строжайше запрещено.
Человек из племени Оленей никогда не пролил крови оленя, никогда не ел мяса оленя: они из одной семьи, они родня!
Наверное, это была самая первая на свете охрана животных.
Но люди надеялись, что и, в свою очередь, родич олень или родич медведь их не обидит: они из одной семьи.
Разве тебе не слышится в этих словах что-то знакомое?
Вспомнил? Ведь так говорил мальчик Маугли, о котором ты читал в книге Киплинга.
Маугли вырос не в горах Армении, а в джунглях Индии, но он тоже называл лесных зверей своими братьями.