Каждой былинке брат
Шрифт:
Пусть щенок не знал этих лесных законов, но и он понял, что здесь защитника Вити ему не найти.
Перед самым дубом на кустике рябины одиноко сидела птица в черной бархатной шапочке, с желтой манишкой на груди.
Трепеща крылышками, она поднялась в воздух и стала кружить над поляной, пронзительно крича:
— Пятеро малышей остались сиротами! Я требую справедливости!
Это был горемычный папа-синица, главный истец.
Но истцом был и вырванный с корнем куст черники, и покалеченный орешник, и лягушка с перебитой лапой,
Десятки голосов повторили вслед за птицей:
— Мы требуем справедливости!
Лесной старейшина молчал, его помрачневшая листва казалась лиловой. Тяжелые тучи закрыли небо. Надвигалась гроза.
Зашатались от ветра деревья, заметались кусты, затрепетали травы. Птицы, сорвавшись с ветвей, носились над поляной, словно огромные черные стрелы.
Ослепительная молния прорезала небо, и щенок, зажмурясь, припал к земле. А она содрогнулась от грохота.
То ли это ударил гром, то ли разгневанный лес вынес свой приговор…
Бабушка огорчилась, когда Витя, вернувшись из лесу, отказался обедать.
— Сейчас мне не хочется. Потом.
— Как же это так? Гулял, гулял, да аппетита не нагулял! Подожди, я схожу в магазин, куплю тебе чего-нибудь вкусненького!
Бабушка обещала скоро вернуться, но разразилась гроза. От ударов грома звенели стекла, дребезжала в буфете посуда. Вите было тоскливо и одиноко.
Гроза прошла, а бабушка все еще не приходила. Даже щенка нет, — с ним было бы веселее. Когда же бродяга вернется домой?
Витя распахнул окно настежь и увидел летящего голубя.
Некоторые поселковые мальчишки держали голубей, но их голуби умели всего-навсего летать по кругу. А у этого
дикаря что-то белело в лапках, будто он нес письмо. Странно!
И совсем странным показалось Вите, что лесной дикий голубь не боялся человека, а летел прямо к нему.
Над головой мальчика прошелестели сизые крылья, и таинственная записка, которую нес голубь, упала на пол.
Это была не бумага, а свернутая в трубочку береста. Витя торопливо развернул ее и прочел:
«Ты обидел лес. Попробуй без него обойтись. Что ты потерял — узнаешь, когда пробьет двенадцать часов!»
Никакой подписи. Письмо скрепляла алая ягодка земляники, похожая на сургучную печать.
— Какая чушь!
Витя сердито швырнул бересту под стол. Откуда ребята пронюхали про то, что случилось в лесу? Ловкачи, даже дикого голубя выдрессировали! Интересно, кто это его разыгрывает: Мишка, Юрка или Олег?
Узнать можно было по почерку. Витя снова подобрал с пола белую трубочку и вздрогнул.
Неужели он в первый раз ошибся? Неужели вместо обычных для бересты черных черточек ему почудились буквы, а из букв сложились слова? Перед ним был самый
Бом! — глухо ударили стенные часы.
Их стрелки — большая и маленькая — соединились на цифре двенадцать.
Теперь Витя уже не сомневался в том, что его разыгрывают. Бьет двенадцать, а разве он что-нибудь потерял, хотя в загадочном письме было написано… Да, было, было! Но куда же девались буквы и земляничка-печать?
Витя подбежал к окну, чтоб на свету рассмотреть бересту.
Бом! Бом! — били стенные часы.
И старое дерево за окном в такт закачало ветвями. Земля вокруг ствола треснула, трещины потянулись в стороны, как лучи.
Дерево медленно отрясало землю со своих корней, похожих на узловатые ступни. А потом, протянув ветку-руку, вытащило из забора жердь и, опираясь на нее, как на посох, тяжело зашагало по дорожке. Тень волочилась сзади, точно черный дырявый шлейф.
Бом! Бом! — били часы.
Дерево величаво склонило вершину, оно прощалось с домом. И дом, огорченно захлопав ставнями, отвесил дереву низкий поклон.
Витю очень сильно тряхнуло. Он налетел на стол, потом его отбросило к шкафу, от шкафа к дивану.
И тут началось…
Не только во дворе, но и в комнате происходило что-то странное.
Выбросив белый фонтан опилок, рассыпался стол, развалился шкаф, стулья, брыкаясь, как жеребята, стали выпрыгивать в окно.
Разбилось зеркало, с которого сползла деревянная рама, рухнул ставший безногим диван.
Хлопая страницами, как птицы крыльями, улетали папины книги, мамины альбомы, Витины учебники, тетрадки и дневник.
Шахматные короли и шахматные королевы проскакали верхом перед строем пешек, выстроившихся на последний парад. Белый король ехал верхом на белом коне, черный король на вороном.
Бом! — в последний раз пробили часы, и футляр их лопнул, как скорлупа спелого каштана.
Так вот какое наказание присудил Вите лес!
Все лесное его сторонилось, вещи, сделанные из лесных материалов, или убегали, или рассыпались, стоило Вите к ним прикоснуться, даже просто взглянуть на них!
Теперь Витя понял, как много он потерял.
Где новенькие лыжи, подаренные папой? Выскользнув в окно, они, как по снежным сугробам, мчатся по облакам!
Где самокат, где выпиленная из фанеры модель самолета, где деревянная кровать, на которой он, Витя, спал?
Как же он осенью пойдет в школу без учебников, без тетрадок, без пенала, без ручки, от которой осталось одно стальное перо!