Каждый день как последний
Шрифт:
Когда Паша закончил рассказ, отец спросил:
— Что вы хотите выяснить?
— Понимаете, в чем дело… — Паша отхлебнул из чашки глоток чая с можжевеловым листом. Причмокнул. Очень вкусно. — Я вспомнил вашу дочь и вас, и еще некоторых людей, что жили в старом рабочем поселке. Не знаю, почему лишь недавно. Вернее, знаю. Я много литературы по психологии в свое время читал, поэтому немного разбираюсь в подсознании. Своем и чужом. Так вот, у меня нечто вроде блока в мозгу стояло. Этот блок мою нервную систему оберегал. А вскоре я пережил
— Давай опустим психологию, — поморщился Динин отец и прикурил вторую папиросу.
— Хорошо. Перейду к главному. Я знаю, что вашу дочь чуть не изнасиловал один урод. Его Валерой звали. Я очень хорошо его помню, потому что он и ко мне приставал. Ему дети любого пола нравились. Как-то мы с Катей решили в заброшенный дом забраться. Да я фонарик забыл, побежал за ним, а навстречу Валера. И к дочери вашей подходит. Я обернулся. И смотрю, он хватает девочку и в дом тащит. А я-то знаю, что это за тип. Конечно, я тогда понятия не имел, как взрослый мужчина (ему исполнился двадцать один год может ребенка использовать, мал был, но разозлило уже то, что он Катю лапает. И я бросился на поиски кого-нибудь, кто больше и сильнее меня. Наткнулся на Егора-Бобра. Я его боялся. Впрочем, как и все дети поселка. Но тут кинулся к нему, как к родному.
— Я помню, как вы прибежали в наш двор, — перебил его отец Дины. — Я на больничном был, вот вы меня и застали… — Он затушил папиросу и обхватил голову руками, запустив пальцы в седые волосы. — Успели мы. Не дали уроду дело до конца довести. Да только девочка наша все равно не смогла отойти после этого. Дина не помнит, какой она была до этого. А ты должен. Солнечный, открытый человечек с улыбкой до ушей…
— И таким заразительным смехом, что если веселилась она, то хохотали все вокруг, — подхватил Паша.
— Да… Такой она была, наша Катя. И потом ее как подменили.
— Влюблена она была в него, вот в чем дело, — вмешалась мама. — Прекрасным принцем Валерку считала. Он ведь красавец был. И от других парней, что в поселке проживали, отличался: и одет с иголочки, и манеры у него, как у аристократа. По улице вечно с книжечкой под мышкой ходил. И здоровается со всеми так приветливо… — Голос у нее сорвался, и она отвернулась, вытирая увлажнившиеся глаза.
Супруг ласково погладил ее по спине, успокаивая.
— Я рассказала Паше, что Катя покончила с собой, — вмешалась в разговор Дина. — Давайте не будем об этом, нам всем больно вспоминать, как она ушла… — Мертвой ее нашла маленькая Дина. Мама привела ее из садика, она вбежала в комнату к сестре, увидела ее спящей и начала тормошить. Катя была уже холодной.
— Что вы хотели узнать? — прокашлявшись, спросила мать Дины.
— Кто убил Валеру? — Она посмотрела на отца. — Ты, папа?
— Нет. И он, — мужчина указал на Пашу, — знает это…
— Дело в том, что не знаю. Я тот промежуток времени совсем не помню. Последнее —
— Я не убивал его. А кто это сделал — не знаю. А почему вы стали ворошить ту давнюю историю?
— У нас возникла мысль, что кто-то мстит за Валеру. Меня, Егора-Бобра и вашу дочь похитили. Кроме нас еще четверых. Возможно, они дети тех, кто участвовал в его избиении…
— У баб были детки, совсем малые, девочка и мальчик. А у деда никого. Когда он умер, его хоронить некому было. Тонька тоже вроде не родила никого.
— Тонька — это та девушка, что в общежитии жила?
— Она самая. Невеста Валерки…
— У него была невеста?
— Ну, считалась ею, по крайней мере. Так что не сходится что-то.
— И почему тогда не мстить напрямую тем, кто якобы виновен? — спросила мать. — Не детям их, а…
— Так в этом весь замысел, понимаете? Отнять детей у родителей, как когда-то они отняли его у матери. Я помню, он жил с ней. А были у него братья, сестры?
— Жил он с матерью в том же доме, что и мы. Только на первом этаже. Отец умер. А брат старший уехал из города сразу после школы.
— Мать его обожала, — сказал отец Дины, выбив из пачки папиросу. — Он был светом в ее окне. Иначе как Валерочкой его не называла. Считала его гением непризнанным. Он ведь писал рассказы, стихи. Можно сказать, только этому себя и посвящал. Он не учился и не работал. Вернее, числился ночным сторожем в садике, да только мать за него дежурила. А образование ни к чему ему, он и так умнее всех умных был. По мнению родительницы. Девушка, с которой Валера встречался, казалась матери его непроходимой дурой и уродиной…
— Та самая Тонька?
— Да. Наладчица с нашего завода. Она на самом деле красотой не блистала, но была очень славной. Все думали, Валерка с ней из-за секса только. Девчонки из общаги скромностью не отличались. А потом оказалось, что не было у них ничего. А мать, видимо, что-то за сыном замечала нехорошее, раз все же стала избранницу чада своего любимого, такую никчемную, принимать. Думала, пусть лучше с такой, но взрослой…
— Как она проклинала нас! — вздохнула мать Дины. — Кары небесные насылала. Чтоб вы сдохли, это самое мягкое, что мы слышали от нее. Считала нас убийцами. Требовала возмездия. А когда поняла, что нас так и не накажут, переехала. Не могла видеть нас на свободе.
— А какая фамилия у Валеры была?
— Козловский.
Дина с Пашей переглянулись.
Вот теперь все сошлось!
Глава 5
Хорошо, что они не отпустили водителя. Иначе не выбраться бы им из деревни до утра.
— Мы сейчас куда? — спросила Дина. Паша велел таксисту гнать, сулил двойную оплату, и тот остервенело давил на газ.
— Я хочу поговорить с ним.
— Это опасно, Паша. Он маньяк.
— Я не боюсь его.