Каждый умирает в одиночку

Чейз Джеймс Хедли

— Как вы сюда попали?

Я не собирался ввязывать Гейл Болас в свои проблемы, пока это было возможно, поэтому сказал:

— Я зашел — что могло остановить меня?

Его маленькие глазки, изучавшие мое лицо, опустились. Его бледный рот сжался, когда он двигался по комнате. Все его движения были неторопливыми, подобно движениям человека с больным сердцем. Он дотронулся до звонка в стене, затем отошел, чтобы занять позицию в середине комнаты.

Я думал о пистолете, лежащем под кроватью. Я чувствовал в нем острую и срочную необходимость, но достать его можно было, только если встать на четвереньки и заползти под кровать. Но вряд ли Баннистер, при всем его апатичном

виде, будет покорно стоять рядом, глядя, как я ползаю под кроватью. Полный сожаления, я решил подождать и посмотреть, что произойдет. Долго ждать мне не пришлось. Дверь резко открылась, и вошел Гейтс. Он бросил на меня один взгляд, и в его руке мгновенно появился пистолет.

Баннистер спросил:

— Как он попал сюда?

Гейтс прошелся по комнате. На его худом, костлявом лице застыло свирепое выражение.

— Его привела Гейл Болас.

От гнева его голос дрожал.

В коридоре раздались топающие шаги, и в дверях появился Шеннон. Он перевел глаза с Баннистера на меня и снова на Баннистера. Я заметил, как внезапно напряглись бугры его накачанных плечевых мышц под плохо сидящим смокингом.

— Взять ее, — приказал Баннистер.

Шеннон быстро ушел по коридору, громко топая подобно человеку, идущему на ходулях.

Баннистер помахал Аните рукой:

— Иди в другую комнату.

Она встала с кровати.

— Я не знаю, о чем он говорит, — произнесла она прохладным, натянутым голосом. — Он лжет. Он пытается втянуть меня в неприятности.

Баннистер посмотрел на нее так, как вы можете посмотреть на мертвую кошку, лежащую в сточной канаве.

— Иди в другую комнату, — повторил он голосом церковного старосты.

Она повиновалась.

Когда дверь за ней захлопнулась, Баннистер подошел к Гейтсу:

— Я сказал: никаких посторонних. Еще один такой промах, и с тобой покончено. С тобой и с Шенноном.

Гейтс ничего не ответил. Он даже не взглянул на Баннистера. Его черные глаза-бусинки уставились на меня, и он выглядел так, словно собирался съесть меня.

— Почему бы тебе не воспользоваться услугами мозгов и не постараться держаться подальше от всего этого? — обратился я к Баннистеру. — Передай миссис Серф мне, и ты никогда больше обо мне не услышишь.

Он окинул меня взглядом и уселся в единственное кресло в этой комнате. Его движения были похожи на движения чрезвычайно уставшего пожилого человека, у которого не гнутся суставы.

— Это не будет так просто, — произнес он.

Снова раздались топающие по коридору шаги Шеннона. Дверь распахнулась, и вошла мисс Болас. За девушкой ввалился Шеннон, закрыл дверь и прислонился к ней спиной.

Мисс Болас выглядела спокойной и безразличной. Ее глаза-щелочки осмотрели комнату и всех присутствующих: с Гейтса и его пистолета перескочили на меня, потом на Баннистера и снова на меня.

— Привет, — сказала она оптимистично. — Как ты попал сюда и зачем здесь оружие?

Баннистер указал на меня длинным белым пальцем:

— Ты привела его?

— Да, — кивнула она, и ее брови поползли вверх. — А тебе разве не нужны его услуги?

— Ни его, ни твои. Я всегда думал, что ты окажешься человеком, создающим проблемы.

— Как мило! — Она засмеялась. — Я так рада, что ты не разочарован. Но перестань вести себя как Адольф Менью и прикажи своему дешевому вышибале убрать пистолет. — Она взглянула на меня. — Пошли. Давай убираться отсюда. Они нам не помешают.

Это была маленькая, но смелая речь, хотя она не вселила в меня особой уверенности. До настоящего момента я даже не шелохнулся. Мне не нравилось жадное, свирепое выражение глаз Гейтса.

У меня было чувство, что, если бы я дал ему малейшую возможность, он не задумываясь начал бы пальбу.

— Стреляй, если он шевельнется, — сказал Баннистер Гейтсу и подал знак — щелчок пальцами — Шеннону.

Шеннон украдкой подошел к мисс Болас и похлопал ее по обнаженному плечу. Когда она подскочила и раздраженно повернулась, он ударил ее в челюсть. Это был удар, который положил бы на лопатки и Джо Луиса. Мисс Болас пролетела через комнату, словно была подхвачена взрывной волной, и врезалась в туалетный столик. Одна обмякшая рука смахнула бутылочки и флакончики, которые со звоном посыпались на пол. Туалетный столик зашатался и выскользнул из-под нее, оставив ее лежать среди осколков стекла, струйка крови сбегала по ее лицу из пореза над глазом. Она не двигалась, ее глаза были приоткрыты, но неподвижны.

Все это произошло в течение нескольких секунд. Гейтс, не заметивший сигнала Баннистера, был сильно удивлен и перевел глаза с меня на мисс Болас.

Прыгнув на него, я правой рукой ударил его по запястью. Пистолет выскочил из его руки и проскользил по ковру к ногам Баннистера.

Гейтс испуганно выругался и, схватившись за запястье, шатаясь, двинулся вперед. Я ударил его в лицо, отчего он, спотыкаясь, пошел кругом по комнате, когда ко мне подскочил Шеннон. Он врезал мне по корпусу левой. Это было похоже на удар буфером поезда. Я нырнул под занесенную правую руку, которая, свистя, прошла по воздуху, и всадил пару быстрых ударов ему в живот, который был похож на мешок с цементом. Шеннон замычал и упал на пол. Я отскочил, когда Гейтс, все еще шатаясь, двинулся на меня. Я ударил его в переносицу и затем, довольно сильно, в солнечное сплетение. Он рухнул на четвереньки. На меня уже надвигался Шеннон, и я закрутил крепкий удар. Мне удалось нырнуть под его левую, но я тут же натолкнулся на хук правой. Ослепляющий сноп искр взорвался перед моими глазами, и я полетел в яму, у которой не было дна.

2

Одинокая обнаженная электрическая лампочка свисала с потолка, на котором проступали огромные участки сырости. От ее резкого, яркого света на кирпичной стене напротив меня залегли острые угловатые тени: тени двух мужчин, играющих в карты на перевернутом ящике.

Я прикрыл ослепленные глаза и попробовал вспомнить, что произошло. Сцена в спальне постепенно восстанавливалась в моей памяти. Интересно, а где мисс Болас? Я открыл глаза и, не поворачивая головы, осмотрел комнату. Насколько я мог видеть, комната была большой: своего рода подвал, полный ящиков. Там не было окон, по сырому потолку и по конденсату на стенах я догадался, что помещение находится глубоко под землей. Я снова обратил свое внимание на две тени на противоположной стене: Шеннона и Гейтса. От их сигарет к потолку спиральками поднимался дым. Гейтс перетасовал карты и начал раздавать, быстро бросая их на ящик.

Я лежал на голых пружинах скрипучего железного остова кровати. Они даже не потрудились связать меня. К данному моменту воздействие удара Шеннона почти прошло, но я не хотел, чтобы они были предупреждены о том, что я снова готов набедокурить, поэтому я лежал тихо. Я думал о Гейтсе и его пистолете. Придется рискнуть. Если я смог на некоторое время вывести из строя Шеннона, то с Гейтсом справлюсь наверняка, хотя Шеннон все-таки представлял проблему. Я должен был ударить его достаточно сильно, чтобы он отключился. По шраму на его лице было видно, что за всю его жизнь ему досталось очень много ударов, и я не обманывал себя, что смогу ударить его сильнее, чем сделал это накануне.