Казнь за разглашение
Шрифт:
27
Расписавшись в протоколе, Берестов рванул в Выхино. На часах было одиннадцать. Он успевал. Ровно в половине двенадцатого журналист уже стоял за киоском на платформе конечной станции метро и нервно высматривал пассажиров, выходивших из вагона. Тот, кого он ждал, выглядел очень озабоченным. Берестов нагнал его в пустом переулке за рынком и, бесшумно подойдя сзади, положил ему на плечо руку. Патологоанатом вздрогнул и обернулся. Глазки-пиявки из-под толстых стекол зло
— Ну и…
— Климентьеву вы уже вскрыли?
Глаза Мелехова брызнули несусветным бешенством.
— А вы кто, чтобы вам докладывать? — произнес он сквозь зубы.
— Вы меня прекрасно знаете. И я вас знаю. Шесть лет назад из-за вашей халатности убийца остался на свободе. Я не хочу, чтобы история повторилась.
Губы Мелехова искривились в насмешке.
— Что вам нужно от меня, господин журналист?
— Прочесть заключение медэкспертизы и взглянуть на труп.
— Заключения ещё нет. К трупу допускаются только родственники. Что еще?
— Труп, конечно, лежит на раскаленной батарее?
— Ну, во-первых, батареи сейчас холодные, поскольку лето. Во-вторых, у нас все трупы лежат в холодильниках. И всегда в них лежали. Так что ваше обвинение в газете, что мы трупы кладем в холодильники исключительно за взятки, лишены всяких оснований. Мы будем подавать на вас в суд.
Берестов подумал немного и вдруг достал из сумки диктофон. Сунув его под нос Мелехову, он произнес официально:
— Евгений Зиновьевич, вы только что сказали, что мое обвинение, будто трупы в вашей конторе валяются где попало, лишены всех оснований. Не так ли?
— Совершенно так! — произнес судмедэксперт, наклонившись к диктофону. — Специально для «Московских вестей» от Евгения Мелехова официальное заявление: трупы у нас хранятся и всегда хранились строго в холодильниках.
— Чем можете доказать?
— Мы всегда готовы открыть двери для независимой комиссии.
— Открывайте! Я и есть независимая комиссия.
Мелехов смерил Берестова презрительным взглядом и произнес насмешливо:
— Пишите официальное письмо от вашей редакции, и мы его рассмотрим.
«Да, он надо мной издевается», — мысленно простонал Берестов, глядя в его насмешливые глазки под толстыми пуленепробиваемыми стеклами. И вдруг понял, что ничего от него не добьется даже с официальным письмом. Они промурыжат с ответом не менее недели, потом направят к начальнику ОВД, тот в ГУВД, оттуда — в МВД. Если письмо не затеряется, то в лучшем случае ответ дадут через месяц. В худшем — вообще не ответят.
— Мы ещё встретимся! — угрожающе прохрипел Берестов и, круто развернувшись на каблуках, направился в метро.
Доехав до Киевского вокзала, он выскочил из подземки
Берестов платком обтер лоб и ладонями пригладил шевелюру. После чего застегнул на все пуговицы рубашку, поправил ремень и сползшую с плеча сумку, наконец натянул на себя улыбку и только после этого вошел в подъезд. Он нажал на двенадцатый этаж и закрыл глаза. Сейчас надо прикинуться шлангом и разыскать понятых.
Он вышел на двенадцатом, покосился на квартиру Климентьевой и позвонил в соседнюю дверь. Там долго не открывали. Наконец за дверью послышался шорох и глазок потемнел.
— Вам кого? — послышался из двери старушечий голос.
— Здравствуйте! — бодро воскликнул Берестов. — Я корреспондент газеты «Московские вести». Это квартира Зинаиды Климентьевой?
За дверьми на мгновение все замерло. После чего заскрежетал ключ и дверь распахнулась. Перед Берестовым в проеме двери возникла борзая старушонка лет восьмидесяти.
— Зина живет в соседней, — произнесла она полушепотом. — Только к ней звонить бесполезно. Ее увезли.
— Куда? — удивился Берестов.
— В морг, — прошептала старуха и вытаращила глаза в ожидании эффекта.
Берестов тоже вытаращил глаза, чтобы сделать ей приятное, и заикаясь произнес:
— К-как это?
— А вот так! — произнесла назидательно бабка, закатывая глаза для пущей достоверности. — Сегодня здесь, а завтра там!
— А что с ней случилось? — спросил Берестов понизив голос.
— По лбу дали! — ответила старуха.
— Кто? — изумился Берестов.
— Я не знаю. Позвоните вон в ту квартиру, — кивнула бабка на соседнюю дверь. — Клавдия Петровна видела покойную. Она расскажет.
Тут же забыв о бабке, Берестов метнулся к соседней двери. На звонок сразу же вышла женщина с дымящимся половником в руке.
— Здравствуйте, — произнес Берестов вежливо. — Я корреспондент газеты «Московские вести». Я договаривался с Зинаидой Петровной, вашей соседкой, насчет интервью. Вы не в курсе, что с ней?
Женщина долго недоверчиво всматривалась в Берестова, наконец посмотрела мимо него.
— Это она вас ко мне послала? — спросила женщина, кивая на квартиру старушки.
— Да, — чистосердечно признался Берестов.
— Старая грымза! — сердито произнесла женщина. — Пройдите в квартиру, а то подслушает.
Она послала в сторону любопытной соседки уничтожающий взгляд и захлопнула дверь.
— Вас как зовут, молодой человек? — спросила она деловито, оставляя его торчать на пороге.
— Леонид.