Казна Кальвадоса
Шрифт:
Борис вернулся с разведки. Теперь он знал, что скрывается дальше. Борис подозвал Кальвадоса и остальных, указав на свисавший под водой край пещеры, оставлявший у дна возможность прохода. Путешественники поднырнули под свод. Позади, ярдах в тридцати от свода, полого поднимался участок суши, усыпанный мелкой зернистой галькой. Воздух над водой в этом отсеке пещеры позволял дышать. Путешественники выбрались на сушу, облегчённо сбросили акваланги, огляделись. Их окружала почти сплошная тьма. Светляки, облепившие стены вычерчивали контуры пещеры,
Скакунов сделал неловкий шаг. Что-то зашуршало, побежало от него. Пронзительные писки и свисты перекликнулись из расселин. В воздухе затрепыхали, захлопали крыльями невидимые летучие мыши. Различался шум ручья, стекавшего в подземный залив. Снимая гидрокостюм, Павел ступил в ручей ногой в носке и, как всегда удачливо, насобирал пиявок. Отдирание от кожи десятидюймовых пиявок пришлось как нельзя кстати, отвлекая его болезненное сознание от новых опасностей.
– Нас предали! – заявил Кальвадос, трубно высмаркиваясь в шёлковый платок.
– Предали? – напряжённо переспросил Скакунов.
– А вы сомневаетесь?!
– Кальвадос ударил по ламинированной карте.- Место – абсолютно то, что на карте, а сокровищ нет. Одни гробы.
– Кто же нас предал? – спросил Данила Евгеньевич, не расстававшийся с обретёнными пистолетом и саблей. Саблю на полусгнившей перевязи он повесил впереди себя.
– Кто-то из нас. Предатель вместе с нами в пещере.
Скакунов засвистел известную мелодию и , сшибая носками ласт гальку, пошёл вдоль берега, искоса рассматривая собратьев по несчастью.
– Или всё-таки карта не та, - задумчиво продолжал Кальвадос.
– Как не та!- закипятился Данила Евгеньевич. Найденные дорогой пистоль и сабля в смарагдах являлись ему верными доказательствами: идём правильной дорогой.
– Несмотря на мой маразм, я начинаю вспоминать настоящую карту. Здесь помещение квадратное, а должно быть круглое, с откосом в северо-восточной стороне… - Кальвадос хрустел картой, привлекая летучих мышей. Со свистом они проносились межу ним и Данилой Евгеньевичем, едва не задевая лица. Мыши распространяли гнилостный запах.
– Как нам могли подменить карту? Мы не выпускали её из рук. Борис!
– позвал Данила Евгеньевич.
– Погодите. Это тот человек, который ходил в банк?
– Да.
– Тогда не надо.
– Вы подозреваете его?
– С сего часа у меня все на подозрении.
– Невозможно работать, ни на кого не опираясь
– Борис - больной человек. Ему ни до чего, кроме себя. Мы хорошо знакомы с ним ещё по первой экспедиции.
– Мы все больные, и состав наш с первой экспедиции не пополнился.
– Борис рисковал свободой и жизнью!
– Мы ежечасно рискуем. Позовите Скакунова. Ваш начальник совершенно расклеился.
– Он мне не начальник! – Данила Евгеньевич сморщился. Доверительность Кальвадоса, обещавшая выдвинуть в лидеры, ускользала.
– Альберт! – позвал Данила Евгеньевич.
Скакунов
– Звали?
– Могли нам подменить карту?
– Исключено .
– Когда вы ехали в вагоне, кто-нибудь оставался один? – Кальвадос проницательно разглядывал Скакунова.
– Никто не оставался… Пропал Степанов. Мы пошли его искать. Я и Данила…
– Кто не искал?
– Все искали. Борис и Витя оставались в вагоне. Полли…
– Дольше всех оставался Павел, - вспомнил Данила Евгеньевич.
– Точно, Павел. Он никуда не ходил, - лицо Скакунова прояснилось от очевидности.
– Вот мерзавец! – прошипел Данила Евгеньевич
Скакунов, Данила Евгеньевич и Кальвадос посмотрели на Павла, не замечавшего их взглядов.
– Помню, я возвращаюсь, а Павел разговаривает с проводником…- отчётливо сказал Скакунов.
– С мужиком, продававшим мелочёвку, - подтвердил Данила Евгеньевич.
– Ещё мне показалось, он что-то купил или передал…
– Он не искал Степанова, сказавшись на нездоровье.
– Вы хорошо его знаете? – спросил Кальвадос.
– Абсолютно не знаем! – случайным хором вымолвили Скакунов и Данила Евгеньевич.
– Тёмная лошадка?
– Кто он?- Данила Евгеньевич и Скакунов переглянулись , сознавая что нет для них непрозрачнее человека чем Павел.
Не обращая внимания на Скакунова, Данила Евгеньевич порывисто оттащил Кальвадоса в глухой сырой угол:
– А как же здесь? Обещаете не бросить гробы? Тут много чего ценного, - Данила Евгеньевич сжимал саблю.
– Придётся бросить. Захоронения незначительны.
– Незначительны? Вы с ума сошли! Отдайте мне ложную карту!! – Данила Евгеньевич вырвал у Кальвадоса карту, засунул за пояс. Он осматривался в темноте, стараясь получше запомнить место, куда собирался неминуемо вернуться. Что Кальвадосу незначительно, ему хватит на всю жизнь!
Скакунов подозвал Бориса и Витю, спросил о Павле. Оба не могли сообщить ничего определённого. Павел как-то незаметно вошёл в их жизнь. Путешественник есть путешественник. Странно, путешествовал без компании, но и такое бывает. Витя заметил, будто Павел после первой поездки стал меньше ростом. Ему так говорила и Полли.
– Именно! – обрадовался Скакунов.- Павел короче стал. Я думал, от тюрьмы…
– А Родригес подрос,- подсказал Данила Евгеньевич.
Воцарилась тишина. Все с отстранённым ужасом наблюдали за Павлом, по-прежнему ничего не замечавшим. Как и раньше он сидел на берегу серой лагуны, теперь пошвыривая туда камни. Поверхность лагуны заполнял планктон, фосфоресцировавший при попадании камней. Павел развлекался.
– Надо искать выход, - сказал Борис.
Он вместе с сыном двинулся обследовать пещеру. Лучи фонариков тянулись в темноте молочными лентами, камни звенели под ногами, отдаваясь эхом. Шорох мышей усилился. Витя и Борис разбудили выводок, спавший вниз головой на своде.