Кедровый лохотрон
Шрифт:
На несколько минут он глубоко задумался, вспоминая не встречался ли он в везомых с собой мешках трав с подобным запахом.
— А ведь точно нет, — с разочарованием пришёл он к окончательному выводу, так ничего и не вспомнив.
Тогда, слушай, солнце моё, — с усмешкой обратился он к Травнику. — Есть предложение….
— Нет! — жёстко отрезал травник. — Знаю я твои предложения. Поэтому, перебьёшься! Сам продам, и в посредниках не нуждаюсь.
— А кто говорит о посредниках? — тут же сделал невинное лицо Сидор, как будто не
— И много продавать, тоже не буду, — тут же добавил травник, настороженно глядя на того. — Много продавать — цены сбивать. А мне вкалывать за гроши в своём питомнике — нет интереса.
— Скажи, — отвлёк его от скользкой темы Сидор, — а у тебя что, все травы такие же ценные?
— Надо посмотреть что ты привёз, а потом и сказать можно, — раздражённо передёрнул плечами травник. — Я тут с ребятами поговорил. Они сказали, что в крепости пожар был. Сгорело много чего.
Сгорела вся трава, что была у тебя в подвалах под единственной бывшей целой башней, в крепости, — уточнил Сидор. — Так что с тебя причитается за башню. После пожара её пришлось всю разобрать по камешку — грозила обвалиться.
— Что же у тебя за башни такие? — насмешливо ухмыльнулся травник. — Если б новая сгорела, то ещё бы поговорили, а старая…, - он насмешливо отмахнулся рукой. — Старая и так рухлядь была, на честном слове держалась.
К тому же она вообще не твоя, не ты строил. Так что претензий не принимаю, — усмехнулся он.
— Если бы не твой пожар, то эта рухлядь ещё бы простояла сто лет, — без тени улыбки, суховато возразил Сидор. — И в следующий раз потрудись пользоваться собственными помещениями. А если ещё раз замечу, что хранишь там что-либо без спроса — конфискую. Учти на будущее. Жечь не буду, больно уж у тебя травы твои ценные. Но конфискую обязательно. И сам продам.
— Пожар не мой, — мгновенно взорвался травник.
— Но-но-но! — остановил разгорающуюся прямо на глазах ссору тихо подошедший сзади кузнец. — Вы ещё подеритесь из-за ерунды.
— Эта, так называемая ерунда мне в пять тысяч золотых встанет, — сердито огрызнулся Сидор, поворачиваясь к нему. — И что-то я не слышал, чтобы ящеры каменщики мне по дружбе скостили цену на работы по её разборке, а потом по восстановлению этой рухляди, как он её назвал, — сердито кивнул Сидор на травника. — Всё как раз наоборот. Знают, что надо делать и деваться некуда, так такие цены вздули, что на эти деньги можно три такие крепости отгрохать.
— Прикормил, так теперь сам и разбирайся, — огрызнулся Травник.
— Ну и отгрохай, — флегматично согласился с травником кузнец. — А эту рухлядь брось. На кой она тебе. Возни больше чем проку.
У тебя что, денег мало? Вон, какой караван с собой притащил. А ребятам жалко дать немного деньжат заработать?
Хоть они и твои клановые ящеры, так теперь им что, за так на тебя вкалывать?
Несколько долгих, томительных минут между ними
Тихо переведя дух, выпустив из груди перехваченный от ярости воздух, Сидор сделал осторожный, медленный вдох. Объяснять что-либо людям, не желающим ничего знать, кроме своих собственных интересов, было бесполезно. Всё одно ничего не докажешь и не объяснишь, только дураком себя выставишь.
— Я получил письмо от вас двоих, — монотонно, без эмоций, негромко проговорил Сидор. — Вы писали, что вам надо сообщить мне что-то сверх срочное и архи важное.
Я бросил все дела и примчался сюда.
И что в итоге я имею? Один мне в морду кулаком тычет, зубы до сих пор ноют, а другой в карман норовит залезть.
Будьте любезны, господа, объяснитесь. Зачем вы меня вызывали? Да ещё столь срочно?
— Эк ты, официально-то как, — недовольно поморщился Травник. — Не нравится правда то? Так она никому не нравится. Морщись, не морщись, а принимать её надо такой, какова она есть.
А зубы что, — Травник осторожно потрогал багровое, не принявшее ещё нормальный размер своё ухо. — Зубы твои пройдут, как и моё ухо.
— Так что у вас за дела? — тихо перебил Травника Сидор, никак больше не отреагировав на его слова. — Говорите быстрей, раз уж здесь собрались оба два. А то мне надо своими делами заниматься. Вот, — кивнул он на аккуратно сложенные кучи камней возле какой-то полуразрушенной стены, — надо ещё проверить, как работы по восстановлению идут. Дел полно, а вы меня задерживаете.
— Э! — мгновенно воодушевился кузнец. — Тут такое дело. Собственно, оно тоже связано с восстановлением твоей усадьбы, а точнее с восстановлением одного механизма, действовавшего когда-то здесь.
— Какого? — сухо поинтересовался Сидор, на удивление не выразив ни малейшего интереса.
Казалось, после ссоры он как-то разом охладел к собеседникам, и было видно, что разговор его даже начинает немного тяготить.
— Речь пойдёт о восстановлении твоего водохранилища и поливных земель ниже плотины, — поторопился уточнить кузнец, словно куда-то торопился.
Травник, демонстративно не принимая больше участия в разговоре, молча, стоял рядом и косо посматривал на мрачного, отстранённого Сидора. Причину мрачного настроения того он откровенно не понимал, но неожиданно поймал себя на мысли, что чувствует какое-то странное неудобство, словно ненароком обидел не такого уж и плохого человека. А вот где и в чём, никак понять не мог.
— В общем, мы тут со своими ребятами полазили по норам вокруг водоёма. Там-сям. Посмотрели что, да как, и в каком всё состоянии, — быстро, речитативом вещал меж тем кузнец. — И вот что я тебе скажу. Восстановить и водоём, и водотоки, и все механизмы на плотине и каналах — можно. Сложно, но можно. Надо только немного взрывчатки, много времени, кузницу хорошую и десять человек нам в помощь, помимо тех, что у нас уже есть.