Келльская пророчица

Эддингс Дэвид

– Торак?

Сердце Гариона упало.

– Собственной персоной.

– Может быть, пора двигаться? – предложил Дарник. – Если Зандрамас уже на острове... – И он развел руками.

– Ну и что с того? – поинтересовался Бельдин.

Все дружно уставились на маленького уродливого горбуна.

– Ведь Зандрамас не может войти в пещеру прежде нас, я правильно понял? – спросил он у Цирадис.

– Да, Бельдин, – ответила она. – Это запрещено.

– Вот и прекрасно. Тогда мы подождем. Уверен, она вполне насладится предвкушением долгожданной встречи. Додумался кто-нибудь захватить с собой что-нибудь вкусненькое? Я могу стать чайкой, но сырая

рыба мне не по вкусу.

Глава 22

Они прождали около часа, покуда Бельдин не решил, что Зандрамас уже доведена до белого каления. Гарион и Закет воспользовались отсрочкой и облачились в латы.

– Теперь надо поглядеть, как там она, – наконец решил горбун.

Со всей возможной осторожностью Бельдин обернулся чайкой и скрылся в тумане. Вскоре он возвратился, злобно хихикая.

– Никогда не слыхивал, чтобы женщина употребляла такие выражения! – сказал он. – Даже тебя, Пол, она заткнула за пояс!

– Что она делает? – спросил Бельгарат.

– Стоит у входа в пещеру – ну, около двери или как там ее – в обществе сорока очаровательных гролимов. Именно столько их было.

– Сорока? – воскликнул Гарион. Он повернулся к Цирадис. – Но ведь ты говорила, что числом мы должны совпасть!

– Но разве ты не стоишь по крайней мере пятерых, Гарион? – просто спросила она.

– Но...

– Ты сказал «их было сорок»? – Бельгарат внимательно поглядел на брата.

– Видишь ли, наша страдающая звездной оспой подруга пыталась пропихнуть нескольких гролимов в эту самую дверь, а вход что-то упорно загораживало. Уж не знаю, что тому виной: эта самая преграда или гнев Зандрамас, опыт которой не удался. В общем, на данный момент пятеро уже мертвы, а Зандрамас мечется перед входом, изобретая все новые ругательства. Кстати, у всех гролимов пурпурные подкладки внутри капюшонов.

– Значит, все они колдуны, – бесстрастно произнесла Польгара.

– Колдовство гролимов не такое уж могущественное, – презрительно буркнул Бельдин.

– А ты заметил огоньки у нее под кожей? – спросил Гарион.

– О да! Лицо ее напоминает полный светлячков летний лужок вечером. Я еще кое-что заприметил. Наш альбатрос тоже тут. Мы раскланялись, но поговорить было недосуг.

– Что он тут делает? – подозрительно спросил Шелк.

– Просто парит в небесах. Ты знаешь, какие они, альбатросы. Взмахнут крыльями раз в неделю – и то хорошо. А туман начинает понемногу рассеиваться. Почему бы нам просто не выстроиться на одной из ступеней террасы прямо перед этим амфитеатром и не подождать, покуда ветер разгонит голубую муть? Если из тумана вдруг появятся темные фигуры, это произведет на Зандрамас некоторое впечатление, не так ли?

– Ты видел моего малыша? – трепещущим голоском пролепетала Сенедра.

– Он вовсе уже не малыш, моя девочка. Он крепенький мальчонка с такими же светлыми кудряшками, как у нашего Эрионда. По выражению его мордашки я понял, что он не в восторге от своей компании. Если судить по первому впечатлению, то он, похоже, вырастет таким же буяном, как все в его семействе. Сдается мне, Гарион может спокойно сойти вниз, вручить ему Ривский меч, а нам всем останется сидеть и наблюдать, как он там со всеми разберется.

– Я не намерен позволить ему убивать, прежде чем у него выпадет последний молочный зуб! – твердо заявил Гарион. – А кто-нибудь еще там есть?

– Если супруга в свое время правдиво описала его, то с ними эрцгерцог Отрат. На голове у него дешевенькая корона и облачен он в какое-то поношенное

королевское платье.

– Этот – мой! – рыкнул Закет. – Прежде у меня просто не было возможности поговорить по душам с этим изменником!

– Супруга его будет вашей вечной должницей, – хихикнул Бельдин. – Возможно, она даже отважится совершить путешествие в Мал-Зэт, чтобы лично засвидетельствовать вам свое почтение, принести благодарность и кое-что еще. Она похотливая бабенка, Закет. Советую тебе как следует отдохнуть.

– Сожалею, но ваш разговор более мне не интересен, – строго оборвала его Цирадис. – Время не ждет. Пора.

– Все, что будет вашей душеньке угодно, моя радость, – ухмыльнулся Бельдин.

Цирадис не выдержала и улыбнулась.

И снова все принялись шутить и бравировать своей храбростью. Неумолимо приближался самый важный час в истории мироздания – и они словно старались позабыть о величайшей его важности.

Шелк шел впереди, неслышно ступая ногами, обутыми в мягкие башмаки, по влажным камням. Гариону же и Закету приходилось передвигаться с величайшей осторожностью, чтобы то и дело не звякать доспехами. Каменные террасы достигали высоты около десяти футов каждая, но через равные интервалы вырубленные в камне лесенки вели с нижней террасы на следующую. Шелк вел их уже на третий уровень – тут гора принимала форму трехгранной пирамиды. Когда они дошли до северо-восточного угла, Шелк знаком приказал всем остановиться.

– Сейчас надо вести себя особенно тихо, – прошептал он. – Мы всего в каких-нибудь ста ярдов от амфитеатра. Ведь не хотим же мы, чтобы какой-нибудь особенно чуткий гролим услышал нас?

Они с превеликой осторожностью обогнули угол и медленно пошли вдоль северной стены пирамиды. Внезапно Шелк остановился и, подойдя к краю, пристально вгляделся в туман.

– Амфитеатр представляет собой прямоугольное углубление в скале. Начинается оно у самого берега, а заканчивается у самого входа или как там его. Если поглядеть вниз, то террас прямо под нами, внизу, не видно. Это потому, что мы как раз над амфитеатром – всего в сотне ярдов или около того от Зандрамас.

Гарион стал пристально всматриваться в туман, страстно желая единым усилием воли развеять эту серую пелену, чтобы взглянуть наконец прямо в лицо врага.

– Спокойно! – почуял неладное Бельдин. – Все будет совсем скоро. Не порть ей столь долгожданного сюрприза!

Из тумана послышались голоса – хриплые гортанные голоса гролимов. Но слов Гарион не разбирал – да ему этого и не надо было.

Они ждали.

К тому времени солнце уже поднялось из-за горизонта – сквозь мглистую пелену виден был бледный диск. В его лучах туман клубился и стремительно редел. Вот небо у них над головами прояснилось, и Гарион увидел ласковую голубизну. Но риф все еще окутывал толстый грязно-серый туман, а низко над восточным горизонтом клубились грозовые облака. Подсвеченные снизу солнцем, они мерцали зловещим оранжевым светом, словно небо внезапно объяло пламенем.

– Недурные цвета, – пробормотал Сади и нервно переложил отравленный кинжал из одной руки в другую. Потом поставил на землю свой красный кожаный короб и раскрыл его. Достав оттуда глиняный кувшинчик, он осторожно отвинтил пробку и положил его набок.

– На этом рифе наверняка водятся мыши, – сказал он, – а возможно, есть даже птичьи гнезда, а в них – яйца. Зит и ее малыши в случае чего не умрут тут голодной смертью.

Наклонившись, он извлек из короба маленький мешочек и переложил его в карман.