Кембриджский затворник

Кендрик Шэрон

Мэдди говорила так тихо, почти шепотом, что ничего нельзя было разобрать. «Мммммммм… нгггптг… мммммм…»

— Мама с тобой? Рядом с телефоном? — Нет.

— Так говори нормально! Почему ты шепчешь? Я ничего нс могу понять. Что случилось?!

— Ничего нс случилось! Я звоню, чтобы узнать, где мы встречаемся на день рождения мамы. Ты такой скрытный, никому ничего не говоришь. К чему весь этот туман?

— Ну-у-у… я хочу устроить… домашний день рождения, — проговорил он неуверенным голосом. — Посидим у меня дома.

— У тебя дома?! —

взвизгнула вдруг Мэдди в полный голос. — Ты имеешь в виду, не в ресторане?!

— А что плохого? Дома чувствуешь себя гораздо свободнее.

— О-о-о, Сэм, ты такой легкомысленный! Сам ведь даже яйцо нс сможешь сварить, не говоря уж о чем-то еще. Как ты живешь так долго один, я не понимаю.

— Я см простую пищу. Впрочем, не знаю… Может, я действительно легкомысленный! Мне хочется дома.

— Что с тобой вообще происходит в последнее время? — требовательным голосом спросила Мэдди. — То ты все один и один, а то вдруг начинаешь устраивать банкеты по каждому поводу!

— Не по каждому поводу, а небольшое семейное торжество по случаю дня рождения моей мамы, — спокойно возразил Сэм. — Не надо записывать меня в гильдию устроителей помпезных праздников!

— А как же знаменитый бал на День святого Валентина? О нем писали все газеты, во всех подробностях. Мои знакомые читали эти заметки и интервью, вырывая друг у друга из рук, а потом задавали нам с сестрой и маме миллион уточняющих вопросов. Мы, правда, не знали, что отвечать. Ты, между прочим, не пригласил на этот пышный бал ни одну из своих сестер!

— А вы с Мэри? Вы меня когда-нибудь приглашаете? — спросил он.

— Нет. Потому что мы сыты по горло твоими убедительными отказами! Так что же такое произошло, что превратило тебя из отшельника в суперкомпанейского парня, который теперь жить не может без тусовок?

— Все не так просто…

— Держу пари, что здесь не обошлось без женщины!

— Ничего подобного.

— Голову даю на отсечение, так оно и есть!

— Мэдди! — строгим голосом сказал Сэм. — Ты зачем мне позвонила?

— Я хотела узнать, одевать нам маму в дорогу по-вечернему? Или просто сложить се платья в чемодан? Что ей сказать?

— Скажи, что я готовлю для нес праздничный ужин.

— А ты действительно готовишь праздничный ужин?

— Да, готовлю, — улыбнулся он сам себе и положил трубку.

Стоя в дверном проеме, Фрэн покашляла, чтобы напомнить о себе. Она успела снять коричневый пиджак и чуть изменить прическу: теперь на голове был тугой, волосок к волоску, узел.

Как учительница, сейчас диктант будет диктовать, подумал Сэм.

— Так это вы готовите праздничный ужин? — удивленно подняв брови, спросила Фрэн. — Не я, а вы?

Сэм молча помешивал чай. Она все слышала. Волосы не распустила, однако выглядит привлекательно. И румянец, и эти глаза с искорками. Выпуклости везде, где положено. Затащить бы ее в постель…

— Если бы ужином занялся я, для всех это был бы настоящий сюрприз, — проговорил он вслух, стараясь подавить желание.

—

Так вы умеете готовить?

— Как вы успели заметить, нет. Но я так полагаю, что вы умеете?

— Смелое предположение, Сэм! Некоторые устроители торжеств сами не могут и телефонного номера набрать и поручают это помощнику. Это не входит в мои обязанности.

— Так вы умеете пли нет? — нетерпеливо переспросил он, игнорируя ее объяснения.

— Вообще-то да, умею.

— Тогда вы сможете объяснить мне, как приготовить ужин?

— И испечь праздничный торт, и сварить кедгери — это такая рыба с рисом и яйцами, — и расположить цветы? Может быть, дадите мне в руки разноцветные шарики, чтоб я еще одновременно и жонглировала?

— Мне кажется, вы справились бы и с шариками, — пробормотал он, не в состоянии оторвать глаз от се бюста, который чарующе колыхнулся, когда она изображала жонглирование.

— Лесть на меня не действует, Сэм, — заметила Фрэн, поглядывая на часы. — Полагаю, здесь есть все ингредиенты для ужина?

— Ммм… нет. Может быть, мы отложим чай и поедем в супермаркет?

— У меня есть идея получше: давайте попьем чаю, а потом поедем в супермаркет.

Сэм наливал чай в чашки и размышлял о том, что он превращается в мазохиста. Ему определенно нравится высокомерный, даже язвительный тон Фрэн. По своему опыту Сэм знал, что большинство женщин ищут героя, супермена и, когда находят, начинают боготворить его. Он к этому давно привык и считал, что так и должно быть. Но с женщиной, которая тебя боготворит, нельзя вести себя на равных: она всегда внизу. Только не с Фрэн — она совсем другая.

Не обращая внимания на се возражения, он помог ей надеть пиджак. От волос исходил тонкий аромат цветов. Этот чудесный запах поселился в носу Сэма и никак не хотел исчезать до конца дня. Чему Сэм был очень рад.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Флюоресцентный свет раздражал глаза, а металлические звуки музыки — ухо. Фрэн чувствовала себя так, как будто приземлилась на чужую планету.

— Что с вами? — спросил Сэм, хотя и понимал, что глупее вопроса не придумаешь. Не нравится ей здесь, вот и вес!

Но ответ его удивил.

— Просто я привыкла ходить в супермаркет одна, — сказала она.

А про себя подумала: что хорошего в том, если человек катит тележку сзади, а потом, когда надо положить в нее пачку масла, или картонку сливок, приходится ждать, когда этот человек догонит тебя, или кричать на весь супермаркет: «А побыстрее нельзя?»

Сэм намеренно держался позади. С такого расстояния вид на Фрэн открывался чудесный, невозможно глаз оторвать: попка, плавно раскачивающаяся из стороны в сторону, бедра… Может быть, это брюки так скроены? Когда Фрэн медленно двигалась, останавливалась, а потом шла к следующему прилавку, сверяясь со своим списком, Сэму хотелось задрать голову к потолку и завыть по-волчьи. Это просто мучение! И главное, сам напросился.