Кембриджский затворник
Шрифт:
Фрэн пришлось оторваться от грустных мыслей, чтобы сконцентрироваться на праздничном ужине. Начали с шампанского, говорили тосты в честь Хелен, в честь покойного отца Сэма, и после очередного бокала Фрэн почувствовала себя не в своей тарелке.
— В чем дело, дорогая? — мягко спросила миссис Локхарт, заметив ее состояние.
— У Фрэн отец умер в прошлом году, — сказал Сэм негромко, но так, чтобы все слышали.
Фрэн тронуло, что он помнил этот незначительный для него факт, и еще то, что
— О-о, Сэм, нет! — взмолилась она.
— О-о, Фрэн, да! — шутливо, в тон ей настаивал Сэм.
— Но это же семейное торжество…
— Вот именно. Праздник! По крайней мере, когда вы будете сидеть за столом вместе со всеми нами, вечер превратится из бесконечной родственной пикировки в нечто веселенькое. Вы же не Золушка, чтобы постоянно торчать в комнате для мытья посуды.
— Но здесь нет комнаты для мытья посуды!
— Тогда тем более — решено! Вы должны сидеть за столом, рядом с нами.
Она весело хихикнула. Это что, шампанское делает се такой легкомысленной?
Вечер получился превосходным, разве что морковь оказалась жестковатой, но Фрэн заметила, что сейчас модно подавать морковь в полусыром виде, и все это приняли как должное.
Главным событием был, конечно, праздничный торт, и Хелен Локхарт прослезилась, когда Сэм торжественно внес его — на этот раз по настоянию Фрэн.
— Да это же вылитая я в молодости! — воскликнула миссис Локхарт.
— На мой взгляд, ты и сейчас очень привлекательна, — заметил Сэм.
Все подняли бокалы с шампанским.
Было уже за полночь, когда Хелен Локхарт с дочерьми отправились спать, оставив Сэма помогать Фрэн мыть посуду. Когда Фрэн распрямила спину, установив посуду в посудомоечную машину, она поймала на себе пристальный взгляд Сэма.
— Устали? — спросил он.
— Да, денек был не из легких.
Все это время у нес не выходила из головы невеста Сэма, эта несчастная девушка. Вышивки, подсолнухи над кроватью… Досталось ему…
— Да, длинный был денек, — согласился Сэм, восторженно глядя на нее. — И хороший.
Она была какой-то другой сегодня. Какая-то перемена. Что-то в глазах, чего раньше не было. Прядь волос, выскользнув из тугого узла на затылке, непослушно покачивалась около шейки, нарушая строгую симметрию прически. Ему хотелось дотронуться до этого локона.
— Идите-ка спать, Фрэн, — негромко сказал он. — Я сам здесь все закончу.
Она подняла взор, не в силах больше молчать.
— Почему вы умолчали о своей невесте? Сэм замер.
— Кто вам рассказал?
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Мэдди?
—
— Молодец, не хотите никого выдавать. Нет, не важно.
— Вы об этом ни с кем никогда не говорите?
— Не говорю. Не вижу смысла.
— Тяжело вспоминать? Он кивнул:
— Что-то в этом роде. — Боль вообще-то уже исчезла, я не говорю об этом больше по привычке.
— И все-таки я не буду больше приставать к вам.
— Не хотите слушать?
— Напротив, очень хочу, — ответила Фрэн, понимая, что ему давно пора выговориться.
Она вытерла руки полотенцем, ожидая, пока он уложит чистые ножи и вилки в ящик комода.
— Мы познакомились в университете, когда я был на последнем курсе, а Меган на первом. Столько времени прошло! — Сэм задумался, мысленно перебирая все эти годы. — Мы устроили маленькую студенческую вечеринку по окончании курса. Она тоже пришла, и почти все время мы не отходили друг от друга, а потом я улетел в Лондон и очень долго ее не видел.
Фрэн понимающе кивнула: она знала, что такое студенческие вечеринки.
— Мсган явилась ко мне в офис, — продолжал Сэм. — Она написала книгу и знала, что я работаю в компании «Гордон-Брауни». Меган передала мне рукопись, и я пообещал, что прочту и постараюсь помочь.
— Получилось?
Сэм грустно усмехнулся:
— Книга была абсолютно пустая. Чепуха. Когда я ей об этом прямо сказал, она, естественно, вспыхнула как порох, очень огорчилась, но через некоторое время успокоилась. И решила в меня влюбиться.
— Вы это говорите как врач, объявляющий диагноз.
— Может быть, так оно и было, — он пожал плечами.
— И вы решили принять в этом участие?
— В жизни всякое случается.
— Может быть, — согласилась Фрэн. Она вспомнила, что Шолто на первых порах их совместной жизни чувствовал себя очень уверенно. А потом, когда страсть перегорела, совместная жизнь превратилась для него в клетку, в которой ему стало тесно и неуютно.
— Я думаю, — продолжал Сэм, — то, что я отказался продвигать се книгу, не пошел на компромисс со своими принципами, понравилось Мсган. Ей симпатизировало, что я… э-э… скажем торжественно, несгибаемый.
— Вы на самом деле такой? Он еле заметно улыбнулся.
— Не всегда. Но люди обычно приписывают возлюбленным те качества, которые хотели бы в них видеть.
— Возможно, — в задумчивости проговорила Фрэн.
— У вас с Шолто было то же самое?
— Не знаю. Меня привлекало в нем то, что он нуждался во мне. Он был такой… энергичный, такой привлекательный, просто красавец… Не понимаю, почему он выбрал меня, хотя вокруг были девушки и помоложе.
— Я думаю, вы недооцениваете себя, — мягко заметил Сэм.