Кембриджский затворник
Шрифт:
— По-моему, там сейчас Мэри, — ответил Сэм не моргнув глазом. — Но вы можете воспользоваться моей.
— Очень любезно с вашей стороны, — с бесстрастным выражением лица поблагодарила Фрэн. — Но я лучше подожду.
Сэм не стал настаивать. А то еще сорвется с языка, чего доброго, вопрос, не потереть ли спинку. Нет, подумал он с почти мазохистской радостью. А все-таки любопытно, какой будет ее реакция, если задать такой вопрос? Наверное, посмотрит сурово, как строгая учительница на расшалившегося ученика.
—
Фрэн приняла ванну, переоделась в рекордно короткое время и уселась перед зеркалом, чтобы закрутить волосы на макушке, когда раздался стук в дверь.
— Войдите! — неразборчиво пробурчала она, потому что во рту держала шпильки.
Это была Мэдди, с ног до головы в зеленой замше.
— Садитесь, — Фрэн неопределенно махнула рукой.
— Спасибо. — Мэри запустила пятерню в свои огненно-рыжие волосы и плюхнулась на кровать.
Вставив две последние шпильки в волосы, Фрэн повернулась лицом к гостье.
— Я вас слушаю, Мэдди, — ровным, доброжелательным голосом обратилась она к ней.
— Вы всегда укладываете волосы наверх? — (Вместо ответа Фрэн только улыбнулась.) — А что смешного я сказала?
— Недавно ваш брат задал мне точно такой же вопрос. Да, всегда.
— Почему?
— Потому что это аккуратно, опрятно. Кроме того, я часто работаю с продуктами питания, а клиенты не любят, когда волосы падают в мороженое или еще куда-нибудь.
— Значит, это у вас имидж?
Фрэн начинала раздражаться. Такие вопросы от едва знакомого человека? У нее возникло подозрение, что Мэдди, как и ее брат несколько часов назад, точно уловила в ней что-то характерное, присущее только ей.
— Может быть, и имидж. Мне вообще-то надо на кухню, так что вы говорите, что хотели сказать.
— Я хотела поговорить о Сэме.
— Я так и подумала.
— Вы… живете с Сэмом? Пауза.
— Нет.
— Но вы бы хотели? Фрэн вздохнула.
— Мэдди… Как бы это сказать? Не слишком ли далеко вы заходите в ваших вопросах? Даже если учесть, что он ваш брат. Есть ли у вас достаточная причина для такой пристрастности?
Мэдди провела пальцем по лоскутному одеялу на кровати.
— Я просто не хочу, чтоб ему было больно.
— Но он уже вполне взрослый. Я думаю, ему не нужна такая опека. Он и сам может о себе позаботиться.
Мэдди кивнула.
— Я говорю не о той девушке Рози.
— Прежде чем вы скажете что-то еще, я должна вас предупредить, что Рози — моя подруга.
— Может быть, и подруга, — Мэдди пожала плечами. — Как бы то ни было, она к этому не имеет никакого отношения.
— Что вы хотите сказать?
— Что Сэм когда-то очень обжегся на женщине. С тех пор он дуст на воду.
— Мы все когда-то обожглись. Я пережила развод, между прочим.
— По крайней мере, вы были замужем,
Фрэн показалось, что пропасть разверзлась у ее ног. Как будто кто-то заставляет ее заглянуть туда.
— Нет, — прошептала она. — Нет, не знала. А что случилось?
— Она умерла. — Мэдди подняла глаза, и Фрэн увидела слезы. — Мы все ее очень любили. Сэм ухаживал за ней почти до самого конца. Она была такая умница, такая хорошая… Даже когда уже болела, то вязала все время, шила что-нибудь. Все эти вещички — ее творения, она дарила их Сэму. — Она показала в сторону вышитых подсолнухов.
— Очень красиво.
Фрэн вспомнила вышитую подушечку, которую она вертела в руках, когда была здесь в первый раз. Тень боли в его глазах… Так вот почему он живет здесь один, на отшибе, в поле. Потому что так и не смог забыть женщину, которая умерла. Не смог пережить эту боль.
— Я видела и другие вещи, сделанные ее руками, — сказала Фрэн. — Почему вы мне все это рассказываете, Мэдди?
— Потому что вы ему нравитесь.
— По-моему, это не так.
— Нравитесь, нравитесь. Я вижу по его глазам. Рядом с вами он меняется. Он по-особому на вас смотрит.
Фрэн грустно улыбнулась:
— Поверьте, это обыкновенное влечение. Страсть. Желание. Думаю, я ему нравлюсь как женщина, вот и все. Еще, может быть, я нравлюсь ему тем, что не вешаюсь на шею, как все остальные женщины. Он привык к слепому обожанию.
— Сэм не может не нравиться женщинам. Это идет помимо его воли, автоматически. Он не играет, не рисуется, не кокетничает. И он не заслужил, чтобы ваша подруга так говорила о нем, — с горечью сказала Мэдди.
— Не знаю, не знаю. Я уверена в одном: факт об отношениях Рози и Сэма не подлежит сомнению. Сэм сам мне в этом признался. Однако нельзя было допустить, чтобы это все произошло на балу… Теперь я это понимаю. Началось как шутка, а потом пошло само собой, как поезд под гору — не остановишь. Но… все забывается. И Сэм забудет.
— Может быть, и забудет. Но я не понимаю, почему вы здесь.
Фрэн тоже не могла это объяснить, даже самой себе. Он хотел, чтобы она поверила в красивую историю про хорошего парня Сэма Локхарта, но как-то это все не очень убедительно.
— После Дня святого Валентина я осталась должна ему. Мне надо отработать, вот и вес.
Узнав о невесте Сэма, Фрэн была смущена, подавлена. Она поняла, что его считают холодным и замкнутым потому, что он действительно холоден и замкнут. А причина в том, что единственную женщину, которую он любил, отняли у него. Некоторые не могут этого пережить, и даже время не залечивает душевную рану.