Кембриджский затворник

Кендрик Шэрон

Фрэн уставилась на него, не в силах ничего понять. Что это? Он сказал «десять минут», а дал ей возможность говорить полминуты, не больше! Она тоже посмотрела на часы. Нет, он человек слова: прошло ровно десять минут.

— Вы имеете в виду — беседа закончена?

— Боюсь, что да. Видите ли, у меня действительно больше нет времени: надо успеть на самолет. Я могу подбросить вас до станции, мне по пути.

Вот так: ни работы, ни отмщения. Глупее не придумаешь! И все из-за того, что ты возомнила, будто он сразу запал на тебя. Дура! Действовать так глупо,

так наивно! Даже новички действуют грамотнее. А ведь ты, Фрэн, между прочим, голыми руками построила свой бизнес на руинах своего брака…

— Нет, я доеду на такси.

— Вы уверены? Пока вы дойдете до трассы, пока поймаете такси… На машине будет быстрее. — Ленивая улыбка расплылась по лицу. — Или вы, может быть, опасаетесь оказаться наедине со мной в тесном салоне?

Вот еще! Упустить работу, пройти пешком полдороги до станции в такую отвратительную погоду — это вес ерунда, но позволить думать о себе как о какой-то истеричке — нет уж! Да, она недооценила Сэма Лок-харта, не предвидела, что вот так, с дрожью в коленях, будет реагировать на него, но теперь надо как-то выбираться из этой ситуации и сохранить достойный вид.

— Не говорите глупостей, мистер Локхарт, — она выдавила холодную улыбку. — Разве что если вам действительно по пути…

— Мне действительно по пути. Пойдемте. — Сэм взял небольшой дипломат и повозился несколько секунд с охранной системой у входной двери. — Машина в гараже, с той стороны дома.

Его длинные ноги покрывали расстояние вдвое быстрее, чем ее ножки, и Фрэн пришлось почти бежать. Вот и гараж, а точнее, конюшня, приспособленная под гараж, в котором свободно разместилось бы штук десять автомобилей. Но Сэм Локхарт был, похоже, не из тех, кто коллекционирует дорогие игрушки: там стояла всего одна машина.

Еще до встречи с Локхартом Фрэн пыталась представить себе его машину: нечто сверкающее, длинное, фаллосообразное — какой-нибудь дорогой спортивный автомобиль, ярко-красного или черного цвета. Вместо этого она увидела забрызганный грязью небольшой джип. На заднем сиденье валялись биты для гольфа, теннисные ракетки, плед из шотландки, журналы, пакетик с карамелью, кроссовки; на переднем сиденье лежал большой коричневый конверт с надписью: «Сэму — срочно». Да, эта машина не вяжется с образом плейбоя, неохотно констатировала Фрэн.

Сэм заметил удивление на се лице.

— Извините, что все здесь так…

— Ничего, мне даже нравится, — ответила она, не думая. — Уютно, как дома.

Он убрал конверт с переднего сиденья, бросил дипломат па заднее, подождал, пока Фрэн, не зная, куда поставить ногу, влезет в машину, и завел двигатель.

Его манера вождения была тоже неожиданной для Фрэн и тоже не совпадала со стереотипом богатого человека: никаких вам шумных перегазовок, рева мотора, резких торможений. Машина шла плавно, но ходко. Фрэн расслабилась, ей было удобно, комфортно. Но, вспомнив, кто сидит рядом, она спохватилась и села нарочито прямо.

Однако Сэм, похоже, не обращал внимания на ее осанку. Во все время пути ни он, ни она не произнесли ни слова. Фрэн, может

быть, и хотела завести разговор, но приготовленная фраза «Я надеюсь, вы правильно расцените мои действия» как-то была не к месту.

Они подъехали к станционной площади. Ужасно. Все закончилось так глупо! Фрэн была близка к отчаянию. Она подумала, что видит Сэма в последний раз.

— Спасибо, что подвезли.

Надо было, конечно посмотреть ему в глаза и улыбнуться, но это было уже сверх сил.

— У меня нет вашей карточки, — сказал Сэм.

— Карточки? — с глупым видом повторила она.

— Вашей визитной карточки.

Не понимая, зачем ему нужна ее визитная карточка, Фрэн начала автоматически рыться в своей сумочке, пытаясь найти визитку.

— Вот, пожалуйста. Сэм быстро прочитал.

— Но здесь дублинский код.

— Вот это — номер мобильного телефона, — ткнула она пальцем.

— Когда вы возвращаетесь в Ирландию? — Я… я не знаю.

Она действительно не знала, потому что решение зависело от того, даст ли он ей эту работу. Стараясь говорить как можно спокойнее и как можно увереннее, Фрэн спросила:

— Так у меня есть шансы получить у вас работу или нет?

— Нет. — Последовала пауза, как после падения гильотины, отсекающей все надежды. Бедная Рози, подумала про себя Фрэн, не сразу осознавая, что Сэм продолжает говорить, но таким тихим голосом, что пришлось напрячь слух: — Работа ваша.

— Извините?

— Работа ваша, — повторил он, и только по глазам можно было догадаться, как веселит его растерянность Фрэн. — Вам нужна эта работа, вы не передумали?

— Да, нужна. Я не передумала, — ответила она, ощущая какую-то странную пустоту внутри от этой неожиданной победы. — Но почему? Я имею в виду, почему вы все-таки даете ее мне?

Он нахмурился.

— Видите ли, я не думаю, что вы избрали правильную тактику. От такой самоуверенности некоторые могут и передумать. Но вообще-то это Кормак сказал мне, что вы лучше всех.

Польщенная Фрэн слегка покраснела.

— Кормак так сказал?

— Да, он так сказал. А Кормак принадлежит к категории людей, к мнению которых прислушиваются, и я не исключение.

— И я получу у вас работу, потому что Кормак отозвался обо мне подобным образом?

— Отчасти да. Но также и потому, что вы молодой специалист, так сказать, а молодые специалисты работают с энтузиазмом. Я в первый раз даю бал и хочу, чтобы он удался. По-настоящему удался.

Бал должен иметь успех! Месть за Рози — это сейчас второстепенно. Не важно. Сейчас не важно. Успех должен быть! Надо преподать Локхарту урок! Когда-нибудь он будет ей благодарен за это.

— Успех будет, я могу вам гарантировать, мистер Локхарт! — выпалила она.

— Сэм, — поправил он.

— Сэм, — покорно повторила Фрэн.

Она произнесла «Сэм» без запинки. Очень удобное имя. Сэм. Просто и удобно. Слишком удобно. Не обольщайся, Фрэн. Он, конечно, обалденный мужик, с темно-синими глазами и фигурой киногероя. Но не забывай, что он отнял невинность у твоей лучшей подруги.