Кембрия. Трилогия
Шрифт:
Отец Адриан заметил, что последние слова она произнесла как‑то тускло. Наверняка опять ударилась в гордыню и полагает, что незачем поминать Бога по пустякам, с которыми отлично справится сама…
Посох был новенький, из ивы, а не ольхи, как хотели сначала. Впрочем, королям положен тонкий прутик, а Немайн вскинула над головой крепкую палку. На которую заранее прикрутили навершие работы Лорна – и опора, и оружие, и крест. Оставалось: ногти – пришлось соскоблить – зарыть в землю, прядь волос – пустить по ветру, каплю крови – уронить в реку. И – пировать!
Ночевать Хранительницу
– Холодно будет, – заявила Эйра, пробуя постель, – и жестко. Осенью на полу спать – это плохо. Как древние терпели?
– Поменяемся?
По виду Немайн никак не заметно, что она только что отсидела несколько часов в ледяной купели. Впрочем, она даже чуть обрадовалась, когда вода оказалась холодной. Уж больно пир оказался похож на праздник каннибалов. Посадили девушку в котел с водой. Хорошо, на огонь не поставили.
– Я сыта и даже объелась, – напомнила сида, – а у нас лишняя еда идет не в жир, а в жар! Меня можно вместо грелки подкладывать. Замерзших согревать. А в согнутом виде – насиделась.
– Но…
– Я не королева, – напомнила Немайн, – так что всех предыдущих ритуалов хватит. Даже многовато. И чую я, что заниматься делами республики мне тоже придется больше, чем хотелось бы…
Так и легла с сестрой в обнимку – у того входа, что вел в пиршественную залу. Оставив вторую ученицу размышлять над тем, какую же ошибку совершила наставница во время церемонии. Из‑за которой и придется лишку работать!
Сна хватило часа на четыре. Потом оставалось только лежать с открытыми глазами и ждать утра – сон не шел, тело очень быстро приспособилось к более подходящему сидам режиму и спать более четырех часов кряду отказывалось.
– А почему ты покрывало не выкупила? – Анна тоже проснулась и теперь искала ответов.
– Ты о чем?
– Ну, для ванны. Единственное, что ты повела против обычая. – В комнате без окон и сидовские глаза не могли рассмотреть, улыбается ученица или нет. – Знаешь, Ивор был против похищения. Понял уже, что ты жадная… Но – традиция.
– Не жадная, – сида досадливо передернула ушами, – скупая. А еще вернее, бережливая. Да и не дело мне выкупы платить, – вздохнула Немайн. – Ты видела, как у них лица повытянулись, когда я после этого в плед завернулась?
Анна кивнула. Отсутствие традиционного знака щедрости мужская по преимуществу старшина охотно бы стерпела – в обмен на лицезрение прелестей богини. Ведь каждый должен был в очередь подойти и получить кубок с вином в знак верности уже личной, а не от имени клана. И разумеется, заглянуть в ванну. А рубашка, какая бы она толстая и шерстяная ни была, намокнув, от нескромных взглядов защищает еще хуже, чем от холода.
– Но зачем?
– Выкупы платить не в моем характере, это раз. – Немайн подумала и решила не гулять вокруг да около. – Об этом обычае я не знала, это два. Кстати, а какой знак‑то? Второй башмак серебра?
– А говорила – не знаешь… А особого убытка тебе бы не было – у тебя ножки маленькие.
– И
– Я не к тому, а просто – серебра бы ушло мало, а так ты получила славу очень прижимистой сиды.
– Так для королевы слава скупердяйки – это очень хорошая слава! А для Хранительницы правды – тем более. Суди сама – от наших королей все ждут щедростей – причем глупых. Бардов засыпают золотом поверх ушей за лживые славословия, устраивают народные обжорки, турниры и бега на ипподроме. А потом, глядишь, нужно построить дорогу, или воевать, или недород и нужно купить у соседей зерно – а казна пуста, и приходится гнать на работу подданных и обирать их. Что против правды. А значит, и глупая щедрость тоже против правды…
Анна продолжала расспросы – ей было интересно. Так их и застало утро: сестра‑ученица, на которую навалили все одеяла, положенные Хранительнице, – в ванне, посапывает, ведьма‑ученица неуклюже – и никогда уже не научится, слишком взрослая, нужно с детства – сидит на пятках, а их наставница бегает вокруг и вольно пересказывает «Государя» Макиавелли, не забывая пояснить, где италиец, по ее мнению, не совсем прав…
Отец Адриан, слушай он эту беседу, изрядно бы успокоился – потому как не спал всю ночь, ожидая, чем обернется нарушение традиции. Впрочем, с Немайн он успел побеседовать – да и паству уже немного изучил. А потому стило принялось выводить успокаивающее:
«Ропот, конечно, был. Но – очень тихий. Дело здесь в том, что традиция не была устоявшейся. Замшелое воспоминание.
Королев в Ирландии не случалось давно – но Уэльс все‑таки страна латинская, римское право за последние пятьсот лет неистребимо въелось в народные традиции. Так что формально для возведения женщины на престол не требуется даже отсутствия сыновей. Дочь старше племянника – таков неписаный закон, но тот же закон гласит: старшинство в клане – старшему в роду, но власть – достойному. Если кланы – в лице Хозяина заезжего дома – согласны поставить над собой женщину, у дочерей короля есть все шансы получить престол и при живых братьях! А кланы, как правило, преспокойно соглашаются – особенно если братьев нет, а девушка не демонстрирует совсем уж откровенной неспособности. Правда, народное мнение к королевам более сурово и смещают их за неспособность чаще. Как, например, Дон. Или очень на нее похожую Корделию. Ту самую, дочь Лира. Но вот именно в Диведе такого не происходило столетиями.
Так что ригдамны сами торопятся перевалить власть на братьев. Или замуж выскочить за короля побольше.
Другое дело, что на сей раз люди получили не королеву, а непонятно кого, и это порождает смущение. Оттого и требовалось, чтобы церемония возведения „ригдамны Немайн“ в Хранительницы правды не особенно отличалась от коронации. То же, что „жадная сида“ оделась перед тем, как опуститься в назначенную купель, само по себе оказалось довольно правильно. Даже по самым старым правилам.
Друидические верования многое позволяли, но очень жестко требовали. Если блудницу христиане презирают, но и прощают, ибо милосердны и способны наказать плетьми и церковным покаянием, то друиды запросто забивали несчастных камнями. Или приносили в жертву – а это обычно означало сожжение заживо…