Кембрия. Трилогия
Шрифт:
Но – позвали. Вскочила… Оказалась стоймя – в кресле. Пришлось с трона спрыгивать, а там – раз простилась с величественной неподвижностью, подбежать к дверям. Выслушать. Вот и все… нет времени гордиев узел распутывать, рубить с плеча тоже нельзя. Но лучше так, чем затягивать дело, просить: подождите, потерпите… А вдруг войдет в привычку?
Кер–Сиди болен. И ведь могла с утра прихватить, как простуду, по первым симптомам! Нет, просмотрела… Что ж, теперь у города под изумрудными крышами жар. Не сбить до обеда – будет кризис.
И
– Невозможно терпеть! Шум, гам… да и за целость шкуры несколько сомневаешься.
– Ткачихам тоже нужно где–то обедать… но теперь мы боимся зайти в заезжий дом без оружия!
– Я и сам работаю, и жена… Обед готовить ей некогда. Что до завтрака и ужина, то это – долго! Она, бедная, даже не позволит мне помочь, нанять кухарку нам денег не хватит… И я не один такой, такова вся западная пятина!
Пятинами в Кер–Сиди зовут четыре больших района: западный, восточный, северный и южный. Четыре. Так же именно на четыре пятины делятся Ирландия, Британия, и Камбрия, которая и сама – одна из пятин Британии.
Пятая пятина тоже как бы есть. Даже две: одна – небольшая область в середине страны. В Ирландии – Мит, в Камбрии – гора Ар Витва. Чужая память услужливо напоминает английское название: Сноудон. Другая пятая пятина – не от мира сего. В Ирландии – второй Мунстер. В Камбрии – Аннон, страна–под–озерами.
В городе середина совпадает с волшебной страной. Это донжон, Жилая башня. Немайн–то разом и правительница, и волшебное существо. Удобно. По крайней мере, пятин получается не четыре и не шесть, а именно пять: четыре больших и одна маленькая.
А за спиной уже покашливает старшина лучших кланов: самых верных, самых спокойных, но и самых влиятельных. Мол, вернись, хранительница. Рассуди! Одно хорошо – никому не надо успокаиваться, говорить в очередь… Треугольные сидовы уши и так все разберут!
– Я понимаю, – сказала Немайн, – горцев с утра прибавилось. Кричат, дерутся, хотят чего–то… пока не важно, чего. Важно, что обедать в заведении становится невозможно. Особенно женщинам или семьям. Так?
Кивают.– Тогда так. Сегодня обед всем заказывать на вынос. Много лишней работы, но я не могу отменить судебный день. А вот завтра, с самого утра… Уж пожертвую шахматной игрой!
Улыбнулась – как самой показалось, многообещающе. Показала зубы – острые, хищные. Не человеческие!
Новое утро началось весело. Немайн по городу не бежит – идет. С такой уже запросто не раскланяешься: не своя девчонка в зелененьком с цветочками, не горняя владычица в белоснежном – медноголовая растрепа в багряной броне. За спиной – рыцари и оруженосцы, почти все, кто остался в городе. Башне сама отмахнула – закрывай двери, опускай– «Три цвета», горцы требуют пива с утра! А у нас не принято…
– «Шесть колес», хотят мяса бесплатно!
– «Дракон и орел», вламываются, а им не положено…
Значит, заведение ткаческой гильдии, главное в северном квартале: там совет пятины собирается, и рекомендованное для важных переговоров, с римской кухней. Пожалуй, стоит начать с «Шести колес». Ткачихам завтраки разнесут, в «Драконе» вышибалы сами управятся – там сильные ребята, немногим хуже охраны Хранилища. Купцы и послы вполне заслуживают спокойствия, а желание иных людишек побеспокоить богатых гостей Немайн предусмотрела. Зато дать кому попало сорвать работу местной власти – верный путь и свою потерять.
И вот – трактир. На вывеске тяжелая колесница, ниже набор значков: кого здесь обслужат. Дом – ни постоянный, ни временный, серединка–наполовинку. Крыша сверкает сланцевой черепицей, но ниже – не кладка плитками поверх серого камня, побелка по влажной глине. Поверх торчат деревянные балки, старательно выкрашенные в зеленый цвет. Верхние этажи нависают над нижними, и не потому, что хозяину жалко платить налог на землю, нет в Кер–Сиди такого налога. Сама учила: чтобы дерево не сгнило, нужно, чтобы дождь, стекая с верхнего этажа, не попадал на балки нижнего. Балки дом и держат. Стены – всего–навсего обмазанные глиной ивовые плетенки, между для тепла набит торф. Хороший дом. Состарится – на его месте встанет каменный, только чужая память говорит, что такие хоромы и по четыреста лет служивали…
– Входим…
Внутри привычные уже треноги, круглые столы с жаровнями посередине. Пахнет углями, мясом жареным – и дракой. Хозяева заезжих домов – народ не настолько мирный, как можно предположить по статусу. В легендарные времена, бывало, выставляли сотни полторы тяжелой пехоты, не считая щитоносцев, пращников и дротикометателей. Отец, вон, и вовсе первой линией в Рождественском сражении командовал.
Здешний хозяин в зимнюю кампанию стал десятником, на учениях ополчения водит сотню. Каково ему – слушать насмешки? А перед стойкой водрузилось с полдюжины фигур в пестрых пледах.
– Гыыы, – тянет один, – что это за заезжий дом, в котором не кормят любого странника? Это против щедрости! А кто не щедр – как может быть Хозяином заезжего дома?
Они еще не видят, кто вошел. А вот хозяин видит. Потому отвечает резче, чем положено:
– Это камбрийский заезжий дом… Дом в доброй стране, где нет нищих бродяг, где всякий может заплатить за свое мясо и пиво! А если вам по нраву давняя старина, так советую вспомнить: в те века любой, кто не выставлял копье за местного короля, именовался «серой собакой», и цену чести имел не дороже пса приблудного! Верно ли я говорю, леди Немайн?