Кембрия. Трилогия
Шрифт:
– Всякие, – обтекаемо заметил Клирик, внутри которого уже ворочалась, пробуждаясь, ранняя стадия тоски по оставленному за соседней стеной сыну. – Спи.
– А кто это – Дэффид?
– Мой отец.
– Бог? Ллуд крестился?
– Нет. Человек. Хозяин заезжего дома. И я не богиня. Просто сида. Спи.
Пророчица кивнула и зажмурила глаза. Честно. Изо всех сил. Чтоб любопытный глазок сам не выглянул в щелочку. Прежде чем выйти из комнаты, Клирик не удержался и подоткнул ей одеяло. Совершенно инстинктивно.
Лорн ап Данхэм начал день обычно. Пока соседи не сказали, что сида созвала всех прочих кузнецов в трактир и что‑то им рассказывает… Стало неприятно. Хотя сам виноват. Недоуважил.
Припомнилось:
А он кивал и терпел. Не хотел обидеть. Зато, как уехала, додумался собрать все ее наброски в кучу да занести приемному отцу. Мол, я помозговал и решил: зачем мне шестнадцать лошадей там, где четыре справляются? Тем более что плата землекопам выйдет куда больше, чем цена двух пар рабочих лошадок вместе с кормом на всю их нелегкую жизнь.
– Мне же лучше, – подвел итог Дэффид ап Ллиувеллин, рассмотрев чертежи, – сам поставлю. Эх, хорошо будет!
Оказался прав. Вот, казалось бы, та же самая булочка, но которую речка молола да месила, а не лошадь да баба – ну почему она вкуснее? Так нет, полгорода перебежало молоть муку у Дэффида. При том что у него дороже! А уж хлебцы да печенье – и разговора нет. Дэффид греб деньгу и еще ворчал, что младшенькую свою по возвращении непременно высечет. За то, что без родительского дозволения такой секрет раззвонила. Пусть и хорошему человеку, пусть и знающему, и даже в нужной степени волшебному – да не своего клана! Опять же у родного отца и знания, и мистичности поболе. Хозяин заезжего дома – это почти волшебное существо! А ему – не гугу. Нет, пороть, пороть и только пороть! Ну да, она его объяснениями про число Рейнольдса не путала…
Если бы в сердитости Дэффида был хоть след наигрыша, Лорн бы попросту откланялся и принялся ждать, пока Дэффид прибежит с просьбой разъяснить сидовские числа и запись десятичных дробей. Но тот всерьез вознамерился задрать богине юбку – и розгами! Лорн испугался. Одно дело – принять в семью дракона. Другое – бить его молотом по хвосту. А потому пообещал сообщить важное, если почтенный Дэффид откажется от рискованного намерения.
– Это я знаю, – выслушав про знак, означающий ничто и дроби, сообщил тот. – и Эйлет, и Кейр…
– А кто научил? А ты хоть спасибо сказал?
– Сказал, и не раз. Умница она у меня. В таких вот вещах. А вот людской жизни не понимает пока. Ну да ладно, ты прав. Не буду сечь. Подзатыльником ограничусь.
Лорн похолодел. Если порка была обычным наказанием за множество мелких грешков, и даже благородный человек – при определенных условиях – мог перенести такое наказание без ущерба для чести, то подзатыльник… Наказание ребенка.
– Ты соображаешь, что творишь? – Лорн ухватил Дэффида за грудки.
Тот не двинулся.– Отпусти, не то убью, – процедил Дэффид. – За меньшее головы срезал. А как мне приучать свою младшую дочь к жизни в обществе – не твое дело. Ясно?
И когда Лорн таки отпустил, прибавил как ни в чем не бывало:– Тебе эля как обычно? Три кружки по очереди?
А через день после резкого разговора, когда к Лорну забежал лекарев сын с заказом на парадный шлем для Немайн, тот понял – страдал не зря. Раз уж отец заказывает Немайн дорогой подарок, вряд ли будет подзатыльники раздавать… Успокоился.
– А, присоединяйся… Я думала, тебе неинтересно. Ни меха, ни молот на водяном колесе тебе же не понравились? Ну я решила остальным рассказать. Вдруг им пригодится. Ну и про пережигание каменного угля в кокс – тоже. Теперь о главном. Все вы слышали про греческий заказ. Его может и не быть, по крайней мере, корабля пока что‑то не видно. Но если будет железа потребуется много, и вашим маленьким печам, которые скорее обедняют руду, чем плавят из нее железо, придется работать без перерыва несколько месяцев. Но есть и более быстрый путь!
Тут ее прервал голос из‑за стойки. Дэффид. В каждой руке по кружке с пенной шапкой.
– Кстати о коксе! Я тут попробовал через него пиво фильтровать. Угощаю смельчаков!
Лорн оказался первым из отважных – и до поры единственным. Подумал: если кокс жарче горит, так. может, и пиво чистит лучше древесного угля? Пена над кружкой выглядела обычно. Запах тоже остался каким был. Оставалось отхлебнуть. Оценивающе пополоскать во рту под нетерпеливыми взглядами. Проглотить.
– Вот так, леди сида, – объявил Лорн, – я беру из твоих штучек только то, что мне годится. Новые меха и уголь подошли. Речное колесо – нет. Могу объяснить почему. Я не портач, как эти все. Я не хочу прославиться как человек, который сделал тысячу паршивых мечей за то время, пока другой создал один, но великолепный. Я не стремлюсь стать самым богатым или влиятельным мастером в городе. Я не хочу делать вещи быстрее или дешевле всех. Мне довольно того, что я самый искусный, а моя работа – лучшая. И именно поэтому на привод мехов мне хватит двух пар лошадей. А вот пиво… Пиво удалось. Уже ради этого стоило возиться с пережиганием угля. И про плавку я послушаю, если не возразишь, – вдруг она даст не больше металла, а лучший?
– А это как сказать…
И начался разговор про дело. Лорн в который раз подивился сидовской манере все рисовать в подобиях. Можно же и словами объяснить… Впрочем, слова требовались все равно, и немало. Новая печь – длинная, с подкачкой воздуха мехами – понравилась. Идея подогреть воздух уже перед поступлением в печь – тоже. Чем выше температура, тем больше железа выйдет из руды. А руда в Диведе дорожает с каждым годом, и как ни бравируй, а сэкономить на сырье хочется. Уголь – уже раз пережженный в кокс – закладывается внутрь равномерно, по всей длине, и так же равномерно, по всей длине расставляются тигли с рудой. Вся операция проделывается в холодной печи, без суеты и спешки – что хорошо. Собственно, на этом можно было остановиться и перейти к вещам практическим – как длинную печь устроить да каких она выйдет размеров. Но сиду несло дальше.
Зачем‑то придумала в тигли с рудой добавить уголь и горьких кругляков, которые она обозвала «доломитом». В результате должен был получиться некий чугун. Что‑то вроде шлака, выбиваемого из крицы, только лучше. Потом следовало прокаливание повторить. Еще раз. И еще раз. И, если надо, еще. Пока не получится сталь. Опять новое слово! Лорн пока молчал. Глупые вопросы нашлось кому задавать. Немайн отвечала.
– В печи будет очень жарко, железо будет плавиться как медь или свинец, – объясняла она, – и сплавится с углем. С чистым, с коксом.