Керкопорта
Шрифт:
– Даже не знаю, как Вам объяснить, мой дорогой спаситель...
Сцевола невидяще и беззащитно улыбался как слепец или напротив - как проницающий внутренним взглядом слишком многое.
– Во время нашей встречи Вы упомянули Керкопорту. Стало быть, Вы знаете эту легенду. Но не все курсе, что у нее есть продолжение. На самом деле, Керкопорту уже находили и не один раз. Но вот что удивительно. У каждого из счастливчиков находилась веская причина, по которой он не бежал сейчас же к военным властям. Юнец, наткнувшийся на дверцу, уклонялся от военной службы. Престарелый вор прятался от закона.
Сцевола скривился - то ли от боли, то ли от досады. На лбу раненого выступили капли пота.
– А потом они забывали, где видели Керкопорту. И уже не могли вспомнить, даже если очень хотели.
Инженер остановился около скамейки, еле заметной среди кустов и осторожно, стараясь не потревожить раненую руку, сел.
– Простите, мне надо лекарство принять.
Сцевола закинул голову, неуклюже левой рукой забросил в открытый рот таблетку и запил прозрачной водой из бумажного стаканчика.
– Мы привыкли надеяться, что ради спасения Города малой долей своего благополучия поступится кто- нибудь другой. Потому что ты истратишь свой мир без остатка, а Город - из- за его величины - твоей жертвы даже не заметитт. Парадокс в том, что если Город падет, тяжко пострадают все наши маленькие мирки.
– Дяденька, дяденька, а Вы - раненый?
От неожиданности инженер и Ио вскочили как по команде. На дорожке перед ними будто ниоткуда возник мальчишка лет восьми с глазами, от любопытства аж выпрыгивающими из глазниц. Мальчишка держал в руках желтый мяч, размером чуть меньше своего хозяина.
– Да, мальчик, я - раненый, - сказал Сцевола и почему- то покраснел.
Мальчишка еще больше выпучил глаза.
– А как Вас ранили?
– Как тебе объяснить?..
– Сцевола задумался, - Видишь ли, мальчик, бывает такая информация, очень важная для обороны Города, которую необходимо сохранить во что бы то ни стало. Вот я и пытался...
Сцевола растерянно замолчал на полуслове. На лице парнишки застыло выражение глубокого недоумения. Вдруг его рот раздвинулся в широкой улыбке.
– Я понял! Вы - разведчик! Попали в плен, Вас там пытали, но Вы никому ничего не сказали. Так?
Сцевола умоляюще глянул на Ио, помощи не получил и неловко кивнул.
– Здорово! Я мальчишкам расскажу, что разговаривал с настоящим разведчиком!
Мальчишка развернулся и побежал куда- то вглубь.
– А что я должен был сказать? - беспомощно объяснил Сцевола,- Что обгорел, спасая из дома бумажки? Парень бы меня не понял...
***
– Вы опоздали.
На этот раз Петроний принимал Ио, сидя в глубоком кресле за столом. На столелешнице перед поэтом стояла давешняя чаша из индийского камня, кувшин с вином, горка порезанных фруктов на блюде, уже начинающих обветриваться и подгнивать.С первой встречи элегатная щетина на щеках и подбородке хозяина дома превратилась неряшливую бороденку с седыми пятнами. Арбитр Изящества явно пребывал в состоянии
– Выпьете со мной?
– бросил он Ио, как только тот вошел - вместо приветствия.
– Нет, мне нельзя. Вы же знаете.
– Да можно Вам, - Петроний маятно помотал головой, - Нам с Вами, как тому больному, теперь все можно... Ну, как хотите. Тогда я один.
Петроний небрежно наклонил кувшин. Струя вина вылилась точно в центр чашки, не проронив ни капли мимо. Мэтр взял чашку в руку, поднес ко рту.
Ио остановился у окна, прислонил палку к подоконнику.
– Вы меня позвали, чтобы что- то сообщить о моем прошлом?
Петроний повернул к Ио голову и скривился, прикрыв глаза рукой от солнца.
– Скорее, чтобы еще раз попробовать переубедить.
Ио не слишком вежливо закатил глаза. Без толку пройдя пол- Города, он считал себя вправе не церемониться.
– Тогда не стоило утруждаться.
Петроний мотнул головой - то ли сокрушенно, то ли просто стряхивая пьяное отупение.
– В прошлый раз Вы что- то говорили про вид из окна. Гляньте еще раз.
Ио обернулся к окну.
– Тогда Вы просто неправильно смотрели. Надо искать не что есть, а чего нет.
Ио приоткрыл рот, резко развернулся к Петронию. Показал пальцем в оконный проем.
– Я понял. Там нет осады. Ни лучников Джустиниани, ни прожекторов, ни мачт затопленного Черноморского флота. Даже Мраморное море видно, а корабли Балтоглу - нет. Это какой- то фокус?
Петроний пожал плечами.
– Всего лишь, другой ракурс, - поэт помолчал пару секунд, - Просто этот вид дорого обходится - во всех смыслах. Тем же, кто платить не хочет или не может, достаются виды страшнее и неприятнее. А Вам Ваш 'ракурс' достался просто так, как дар - не знаю уж, небес ли, либо каких- то добрых людей, удачно стукнувших Вас по голове. И Вы от этого дара отказываетесь. Зачем?
Ио недоуменно развел руками.
– Зачем что? Зачем я хочу знать реальное положение вещей, собственное прошлое? Почему не желаю, как Вы, прятаться от реальности среди крепко сработаного обмана?
Петроний в сердцах хлопнул ладонью по столешнице.
– Да поймите же Вы, странник Вы наш очарованный! Это Вам только кажется, что осада - реальность, а вид в моем окне - иллюзия. На самом деле, и то, и другое - декорация, максировка чего- то непостижимого, ужасного. Нету в этом Городе ничего настоящего. Ничто не является тем, чем кажется. Вы тратите ермя и силы на бегство из одной темницы в другую.
– Я опоздал к Вам, потому что смотрел, как женщины, дети, старики носят камни, чиня крепостную стену, - сказал Ио, без приглашения садясь в кресло напротив, - Вот это - настоящее. И для меня - гораздо убедительней, чем вся Ваша философия умной бездеятельностии, мудрого незнания ли.
Перед глазами Ио опять выстроилась вереница людей, споро подтаскивающих камни к стене, мастера, торопливо размешивающие и накладывающие раствор. Он вспомнил себя, захваченного общим порывом. Большой камень в руках, темноту в глазах и доброе лицо старика над собой: ' Отдохни, солдатик. Ты, я смотрю, свое уже отвоевал. Иди с богом.'