Керкопорта

Милютин Сергей Витальевич

Никита погрозил коротким пальчиком.

– Я, конечно, сейчас Вас оставалю. Но, ради бога, будьте осторожны.

Ио поднялся в свою комнату. Кровать пустовала. Пока они внизу разговаривали с Никитой, Елена ушла через черный ход. Ио постоял, тупо пялясь на распахнутую постель с еле уловимым запахом женщины. Вздохнул, повернулся к столу и рванулся к нему, будто боясь, что записка улетит, испарится, вспыхнет и сгорит без остатка у него на глазах.

В записке оказалось всего несколько слов: 'В семь часов пополудни в таверне 'Каламария' в Филадельфии. Е.'

***

–

Слушайте, слушайте, слушайте!
– прокричал кто- то рядом, так что заложило уши, - И не говорите, что не слышали! Только у нас, только один раз - демонстрация отрубленной головы безбожного Олоферна! Созерцание героической Юдифи в виде, в коем она предстала перед вражеским генералом на устроенной им мерзостной оргии! Захватывающий рассказ об удивительных приключениях и великом подвиге славной дочери Города!

Ио вздрогнул и огляделся. В углу многолюдной площади Ветилуи, где ему не повезло очутиться, стоял грязновато- белый полотняный шатер с крупными заплатами. С прилепленной к нему афиши зрителям широко улыбалась грубо намалеванная девица с пышными формами, держащая в руке отрубленную голову со звероподобным оскалом . Рядом с шатром Ио увидел крикуна - бойкого типа с лицом жулика с колокольчиками на высоком колпаке. Тип поймал взгляд Ио. Тот поторопился отвернуться, но было уже поздно.

– Господин! Да, Вы, не убегайте. Вы у нас точно еще не были. Всего две монеты за вход, и я лично Вам все покажу и расскажу. Не пожалеете.

– Простите, - пробормотал Ио, - Я тороплюсь, в другой раз.

– Как?
– крикун ухватил Ио за руку, - Вам не интересно узнать невероятную историю мерзостного Олоферна, оставившего Ветилую без воды, и восхитительной Юдифи, убившей его своей нежной рукой?

– Чрезвычайно интересно, - начиная раздражаться, огрызнулся Ио, - Но у меня важное дело. Это можно понять?

Он попытался вырваться, но крикун вцепился в него железной хваткой.

– Какие могут быть дела важнее проявления уважения к спасительнице Города? Граждане! Посмотрите на этого человека! Он не уважает героическую Юдифь!

Несколько остролицых бородочей, болтавшихся на площади без видимой цели, обернулись на крики и приблизились к шатру. В их взглядах Ио увидел неприкрытую враждебность. Кто- то из них неразборчиво проборматал что- то угрожающее и поднял с земли небольшой камешек.

– Хорошо- хорошо, - Ио поспешно обратился к гиду, - Я готов узнать о героической Юдифи, о ее подвиге и о чем там еще.

– Так- то лучше, - крикун удовлетворенно кивнул, и чувствительным тычком впихнул Ио за занавесь.

В шатре царил полумрак, разбавляемый слабым светом через узкие прорези в полотне чуть выше человеческого роста. Пахло резко и навязчиво - формалином и косметикой. Ио с трудом разглядел прямоугольный стеклянный сосуд на постаменте из двух ящиков из под овощей, в котором плавало что- то волосатое размером с баскетбольный мяч. На возвышении рядом в потрепанном кресле с выбивающейся ватой сидела разряженная женщина неопределенного возраста в рыжем парике и густом макияже. Женщина пробежала по Ио пьяным взглядом, задержавшись на плечах и чреслах, и

одарила пошлой улыбкой.

– Не хотите познакомиться с героической Юдифью поближе, господин?

Ио обреченно покосился на крикуна.

– Сколько, две монеты?

– Это - за вход, - крикун ухмыльнулся, - Еще две - за показ головы, две - за созерцание прекрасной Юдифи, пять - за личное общение с героиней, десять за услуги профессионального экскурсовода.

Ио без разговоров сунул руку в карман. Крикун проводил жест клмиента глазами, и быстро добавил.

– И двадцать - за недостаточный патриотизм.

– Так хватит? - Ио сунул крикуну горсть ассигнаций.

Брови последнего на мгновение приподнялись.

– Пожалуй, - бумажки исчезли в складках безразмерных штанов, - За это даже можем предложить эксклюзивное обслуживание.

– Тогда - всего хорошего, - буркнул Ио и поднял занавесь.

– А как же экскурсия и знакомство с Юдифью?
– искренне удивился крикун, - Вы, ведь, уже заплатили. Мы не нищие какие- нибудь, - добавил он, начиная злиться, - Мы оказываем услуги по патриотическому воспитанию населения!

– В другой раз. Обязательно. Когда будет время, - Ио вышел из шатра и быстрым шагом пошел в сторону Авентина.

– Заходите еще, господин!
– донеслось ему вслед, - Будем Вас ждать!

***

На понуро пустой улице около красивого дома с колоннами и палисадником собралась небольшая толпа. Ио подошел поближе. Дверь открылась и шесть угрюмых мужчин с непокрытыми головами вынесли оттуда большой, обитый бордовой материей гроб. За ними вразнобой высыпали люди с опрокинутыми лицами - заплаканные женщины, растерянные старики, золотоволосая девушка с окаменевшими от горя чертами, атлетически сложенный юноша, похожий на греческого бога, в неподобающей случаю короткой тунике.

'Вы опоздали,' - услышал Ио недовольный голос Петрония внутри себя.

Толпа ахнула и загомонила.

– Почему он себя убил?
– недоуменно проговорил мальчишка лет двенадцати, повернув коротко стриженную голову к лысому мужчине с лицом, будто вырубленным топором, - Мне нравились его шуточные стишки.

– Помалкивай, не твоего ума дела, - процедил отец и отвесил мальцу подзатыльник.

– Император приказал ему, мальчик, - дрожа от возбуждения, заявил человек интеллигентного вида с длинными волосами, и добавил громче срывающимся голосом, чтобы слышал не только мальчишка, - Власть не устраивало, что Поэт, - длинноволосый выделил последнее слово, - слишком точно и талантливо обличал ее пороки. И она убила его.

– Все же, он убил себя сам, - спокойно вставил оказавшийся рядом седовласый пожилой военный.

Длинноволосый резко обернулся к нему, вскинув голову.

– Ну что? Арестуешь меня теперь?

Военный пожал плечами.

– Вы что- то перепутали. Я - военный, а не жандарм. Я просто хотел сказать, что мне тоже нравились стихи Петрония Арбитра. Но бывают обстоятельства, когда зло смеяться над своей властью - не время.

– Для этого всегда есть время!
– с истеринкой в голосе воскликнул длинноволосый.