Кероглу.Азербайджанский народный эпос.(перепечатано с издания 1940 года " Кёр-оглы")
Шрифт:
Кончив петь, Кюрдоглу снова кинулся на войско. Воины смешались и отступили.
Теперь оставим их, пусть они сражаются, а я расскажу вам о Мехри-ханум. Видит она, что войска ее отца обратились в бегство, и поняла, что нельзя ей больше медлить. Бросилась она к отцу, склонилась ниц, поцеловала землю у ног его и сказала:
— Отец, родной, зачем обрек на погибель воинов? Не таков этот человек, как ты думаешь. Это сын Кероглу из Ченлибеля. Его нельзя ни схватить, ни убить. А если бы даже и удалось тебе захватить его и предать казни, как ты тогда ответишь его отцу?
Задумался Ахмед-хан и внял, разумным
— Визирь, дай совет! Скажи, как мне поступить?
Визирь на это ответил:
— Да будет долговечной жизнь правителя! Совет мой таков: надо дать ему то, что он просит. Это сын ченлибельца Кероглу. Против такого врага нам не устоять, а породнимся с ним, силы наши умножатся, и велико будет наше могущество в глазах всех ханов и пашей.
Ахмед-хан сказал:
— Тогда поспеши, останови кровопролитие.
Приказал визирь войскам начать отход. Воины, словно спасенные от жала змеи, повернули обратно. Визирь бросился к Кюрдоглу:
— Игид, остановись. Хан хочет говорить с тобой.
Но Кюрдоглу неистовствует и слушать не хочет.
— Никаких ханов-манов не признаю! — кричал он. — Или отдайте за меня Мехри-ханум, или же сровняю здесь все с землей.
— Остановись, послушай меня, что я хочу тебе сказать, — ответил визирь.
А тот свое:
— Ничего знать не знаю, или отдайте за меня Мехри-ханум, или сровняю ваш город с землей и посею тут репу.
Тогда визирь крикнул во всю мочь:
— Эй, отдаем, отдаем, душа моя! Это я и пришел сказать тебе.
Кюрдоглу тотчас опустил меч.
— Ну, коли отдаете, тогда кончено!
Словом Ахмед-хан выдал дочь за Кюрдоглу и сыграл свадьбу по всем обычаям своего народа.
В день свадьбы, когда привезли невесту, Кюрдоглу сказал:
— Мехри-ханум, а теперь мне придется тебя не на долго покинуть. Я поеду, найду своего отца, и тогда вернусь.
И Мехри-ханум и Ахмед-хан согласились с ним.
Настало утро, простился Кюрдоглу с Мехри-ханум, простился с Ахмед-ханом, простился с визирем и пустился в путь-дорогу.
Что ни день, то новый привал, что ни ночь, то новая остановка.
Едет он день, едет два, на третий день встречается ему на дороге какой-то старик. Остановив коня, Кюрдоглу почтительно поклонился старцу. Старец ответил на поклон.
Тогда обратился к нему Кюрдоглу:
Старик, жизнь за тебя отдам, Дай весточку о Кероглу. Живет ли в Ченлибеле он? Дай весточку о Кероглу. Пройду по долам и морям, Пройду по вражеским краям, Не поздоровится врагам, Дай весточку о Кероглу. Мне, Кюрдоглу, неведом страх. Сражу я недругов в боях. О Ченлибеле, удальцах Дай весточку, о Кероглу…То, что было сказано под саз, Кюрдоглу повторил в без саза, снова спросив о Ченлибеле и Кероглу.
— Сын мой, ты на верной дороге, — ответил старец. — Видишь вон те две горы? Это Ченлибель.
Простившись со старцем, Кюрдоглу поскакал к Ченлибелю и добрался до Ягы-горуга.
Видит Кюрдоглу, что и сам он и конь выбились из сил, и не захотелось, ему в таком виде предстать перед Кероглу.
Слез он с коня, пустил его пастись, а сам прилег, чтобы немного отдохнуть, а потом уже ехать в Ченлибель.
Теперь оставим Кюрдоглу отдыхать, коня пастись, о ком бы рассказать мне вам? Об удальцах Кероглу…
В тот час Демирчиоглу, Эйваз и Исабала упражнялись в воинском искусстве. Смотрят, вдруг в Ягы-горуге пасется чей-то конь. Всмотрелись, видят — кто-то, пустив коня на траву, сам улегся и в ус не дует.
— Ну, други, — сказал Исабала, — вы продолжайте заниматься своим делом, а я пойду взгляну, кто это там разлегся.
Исабала повернул коня и в один прыжок очутился в Ягы-горуге.
— Эй, послушай, кто ты? — спросил он у юноши. — Как ты смел пустить сюда коня? Вставай, бери его и езжай за мной.
Дерзкими показались Кюрдоглу слова Исабалы. Рассердился он, поднялся, молча одной рукой снял Исабалу с коня и бросил оземь. Затем, связав его по рукам и ногам, снова разлегся на траве.
Подождали удальцы, подождали, видят, что Исабала не возвращается. Пошел Демирчиоглу разузнать, что там случилось, а Кюрдоглу и его схватил, связал по рукам и ногам и положил рядом с Исабалой. Пришел Эйваз, и того постигла та же участь.
Тут удальцы бросились к Кероглу, чтобы рассказать ему обо всем. Встал он, взял оружие и пошел.
Видит, дело тут нешуточное. Его прославленные удальцы брошены на землю и лежат рядышком, точна назначенные к закланию жертвенные бараны.
Удальцы сделали знак Кероглу: — Берегись, мол, с этим молодцом надо держать ухо востро.
Подошел Кероглу к Кюрдоглу и спросил:
— Сын мой, скажи, кто ты таков. — Откуда приехал и куда держишь путь?
Кюрдоглу встал. Едва взглянул он на Кероглу, как в нем заговорила родная кровь, словно что-то почуяло сердце.
— Скажи, игид, кто ты? — спросил он. — Как зовут тебя?
— Раньше ответь, как смел ты без спроса придти сюда? Как смел так поступить с ними?
— Игид, изволь, я сейчас уйду отсюда и их отпущу.
Только скажи мне, кто ты. Как зовут тебя?
— Развяжи им раньше руки, а тогда я покажу тебе кто я.
Слова его задели за живое Кюрдоглу, и он ответил песней:
Из Дагестана пришел я сюда, Приехал, до вашего края дошел. И дань не платил я, а дань собирал, И многих в беду повергая, пришел. Расстался я с матерью милой, чтоб вновь Потоком дымилась врагов моих кровь, До Ченлибеля дошел я, суров, Сюда бы я, и умирая, дошел. Игид Кюрдоглу — в сердце рану несу, Хожу со щитом, меч держу навесу Я всех уложу — смерть, гляди, на носу, Я, многих врагов убивая, пришел!