Кейджера Гора
Шрифт:
– Спасибо, Господин, - облегчённо сказала я, чиновнику, когда тот снял кандалы с моих запястий. Как это здорово, иметь возможность просто опустить руки. Я чуть не повалилась на платформу.
– Бедная маленькая Лита, - посочувствовал мне Спьюсиппус, и легко потрепал меня по плечу. – Этот опыт оказался для Тебя таким ужасным! Но не волнуйся, моя маленькая Лита, всё уже позади. Сейчас я заберу Тебя с собой.
– Спасибо, Господин, - всхлипнула я, играя свою роль.
Но вдруг я почувствовала, что мои руки, оказались заломлены за спину, и перехвачены верёвкой с проволочным сердечником. Меня связали, и довольно туго. Следом у меня на шее оказался
– Могу я возместить Вам затраты на её содержание? – вежливо поинтересовался Спьюсиппус.
– В этом нет необходимости, - отмахнулся служащий Архона.
– Подобные услуги оплачиваются из казны городом.
– Превосходно, - обрадовался Спьюсиппус.
– Пойдём, Лита.
Чувствительный рывок привязи, оказался совершенно неожиданным для меня. Меня повели на поводке!
– Не советую Вам потакать ей, - предостерег чиновник, - испортите.
– Мы же не хотели бы Тебя испортить, не так ли, Лита? – спросил меня Спьюсиппус.
– Нет, Господин, - вздрогнув прошептала я.
Гореанские рабыни, как мне кажется, нечасто подвергались опасности быть испорченными. Обычно их держат в железной дисциплине.
Я торопливо последовала за Спьюсиппусом прочь от столба, стараясь не отставать от него. Мне не хотелось бы, почувствовать на своей шее туго натянутый поводок.
– Господин, - окликнула я торговца, едва мы немного отошли от платформы.
– Что? – отозвался тот.
– А Вы можете прочитать надпись, что была на табличке над моей головой, пожалуйста?
– Да, могу, - ответил он. – Там сказано: «Кому принадлежит эта рабыня? Кто может идентифицировать её?»
– И это - всё? – удивлённо спросила я.
– Да, - пожал он плечами.
– Спасибо, Господин, - не забыла поблагодарить я.
Я была поражена тем, что из-за столь ничтожного повода, свободная женщина, избила и унизила меня, закованную в цепи!
Торговец натянул поводок, вынуждая меня приблизиться к нему, чего мне ну никак не хотелось делать.
Значит, на табличке было предположено, что я была рабыней.
Безусловно, гореанские мужчины рассматривали меня, как если бы я принадлежала к той презираемой категории, как если бы это и в самом деле было именно так. И они могли быть довольны, ведь с их точки зрения я была идентифицирована как рабыня, и её рабовладелец найден. Он даже пришёл, чтобы потребовать её возврата.
– Не бойся, - усмехался Спьюсиппус.
– Да, Господин, - ответила я, чувствуя, как он выбрал слабину поводка, так что мне пришлось сделать шаг к нему, потом ещё, пока я не оказалась в нескольких дюймах от него.
– Спьюсиппус, держит голую Татрикс Корцируса и на рабском поводке, -интимно, на ушко, прошептал он мне.
– Да, Господин, - отозвалась я.
– Повторите-ка это слово, - шепнул он, - только медленнее, отчётливее и красивее.
– Господин, - повторила я, как было велено.
– И она обращается ко мне, Спьюсиппусу, скромному странствующему торговцу, как к Господину, - усмехнулся он.
– Да, Господин, - подтвердила я.
Мужчина повернулся, и вернув поводку нормальную длину, пошёл прочь с площади, и мне ничего не оставалось кроме как последовать за ним. Меня вели по улицам. Люди Венны практически не обращали на меня своего внимания. Как я уже знала, такими достопримечательностями, как нагая рабыня, следующая на поводке за своим хозяином, мало кого могли
Но это, как оказалось, не имело большого значения. Для всех мой статус был ясен - или несвободная, или пленница. Возможно, окружающие полагают, что меня ведут к мастеру клейм, чтобы там окончательно выжечь символ статуса на бедре, и по пути заглянуть в скобяную лавку, чтобы там замкнуть на моём горле тщательно вымеренное, соответствующее и подходящее к моему облику, непреклонное, точно идентифицирующее меня кольцо неволи.
Следуя за Спьюсиппусом из Турии по улицам Венны, я миновала большую рыночную площадь, потом были другие улицы и переулки. Я была раздета, разута и связана. Я должна была следовать за ним, хотела я того или нет. Я была на поводке.
19. Снова ящик
– Ну, вот мы и одни, Леди Шейла, - сказал Спьюсиппус, закрыв входную дверь, поворачиваясь ко мне и пряча ключ в небольшой кошель, висевший на его поясе.
Я стояла прижавшись спиной к деревянной стене, и наблюдала, как он спрятал кошель вместе с ремнём в дальнем углу комнаты, среди других вещей. Комната была совсем крохотная, облезлая, практически без мебели. Одна стена этой дыры оказалась общей с небольшим пригоном, за которым имелся небольшой дворик, в котором стоял прикованный цепью фургон. В пригоне в данный момент был привязан тарларион. Эта комнатушка служила торговцу одновременно и складом товаров, которые были здесь повсюду, разложенные по различным ящикам и сундукам. Похоже, это было типичное жильё со стойлом и двором, сдаваемое хозяевами в аренду извозчикам и странствующим торговцам. Одно из множества ему подобных на южных окраинах Венны.
Под присмотром Спьюсиппуса, я тщательно выскоблила его тарлариона, отмыла его чешую, и вычистила грязь из-под когтей. Потом прибралась в стойле, выгребла из яслей остатки недоеденного сена и задала свежего.
После приборки, грязную и вонючую, как тарск, он сводил меня к общественной мыльне, где, опять под его контролем, мне удалось помыться. Возвратившись в его маленькое жилище, одно из целой улицы в подобных, он приставил меня к мангалу во дворе, готовить ему мясо. Оказывается, готовить внутри лачуги было запрещено. Поев сам, Спьюсиппус не забыл и обо мне, бросив один кусок мяса. С любопытством оглядываясь по сторонам, я заметила, что перед некоторыми из других жилищ, во дворах, также суетятся женщины, готовящие еду для постояльцев. Можно было не сомневаться, кем именно они были.
Чистка мангала и мойка посуды после еды, снова досталась мне. Лишь по окончании работы мне было позволено войти в комнату. Торговец не забыл и в этот раз замкнуть дверь на ключ.
Оказавшись внутри, я вновь прижалась спиной к грубой шершавой стене.
И тут Спьюсиппус открыл сундук и, вынув из него, недолго покопавшись в его внутренностях, короткую серую тунику, швырнул её мне. С каким нетерпением, вцепилась я в этот крошечный и презренный огрызок одежды, простую рабскую тунику. Только теперь, после того, как пожила без одежды с тех пор как оказалась в плену после падения в Корцируса, я поняла, каким бесценным сокровищем может быть для женщины, даже такой скудный лоскут дешёвой ткани. Торговец уселся на ящик в дальнем углу комнаты, с интересом наблюдая за мной, сложив руки на коленях. С благодарностью за такой роскошный подарок, внутренне ликуя, я мгновенно натянула это крохотное платьице через голову.