Кейджера Гора
Шрифт:
– Фургон поехал, - заметила я.
Возы с зерном прошли мимо, и теперь, ящер снова, вытянул его на середину, и высокие колеса, окованные железными полосами, покатились по мощёной камнем дороге, попав в неглубокие, отполированные до блеска колёсами прошедших здесь бесчисленных повозок, сверкающие на солнце колеи.
– Для работорговцев естественно хотеть получить максимально возможные цены за их товар, - сказал Дразус.
– Конечно, - не могла не согласиться я с таким утверждением.
Я уже не могла видеть фургон, скрывшийся в мёртвой
Я выпрямилась, и сделала глубокий вдох, радуясь тому, что я была свободна! Как это страшно, как ужасающе, должно быть стать беспомощной и бесправной рабыней!
– Дразус, мне кажется, что Ты сегодня нервничаешь, - решилась я наконец откровенно поговорить со своим телохранителем.
– Простите меня, Леди Шейла, - склонил он голову.
– Скажи мне, что произошло? Что-то не так? – спросила я.
– Нет, - сухо ответил он.
– А что за металлический звук постоянно слышится из-под твоего плаща?
– поинтересовалась я.
– Ничего особнного, - не стал просвещать меня он.
Один из тарнов дёрнулся на своём насесте, и хлопнул крыльями справа от нас. Я бы не хотела приближаться слишком близко к таким птицам. Я думала и не находила ответа, зачем Дразус привёл меня на это место на стене. Конечно, открывающийся отсюда пейзаж был бесподобен, но близость тарнов сделала это менее приятным, чем могло бы быть.
– Ты невысокого мнения обо мне, не так ли Дразус? – решила я идти дальше.
– Я не понимаю Вас, Леди, - пораженно замер мужчина.
– Ты думаешь, что я мелочная и подлая, ведь так? – прямо спросила я.
– Я получаю свою плату за охрану Леди Шейлы, - заявил он, - не для того, чтобы составлять мнения относительно её характера.
– Я Тебе нравлюсь? – не выдержав, задала я вопрос интересовавший меня больше всего.
– Предположив, что я мог бы быть о Вас невысокого мнения, и мог бы оценивать Вас как мелочную и подлую, теперь Вы спрашиваете, могли ли бы Вы мне понравиться? – усмехнулся Дразус Рэнциус.
– Но ведь это не так уж и невозможно, не так ли?
Он улыбнулся.
– Итак? – снова спросила я.
– Это имеет какое-то значение? – вопросом на вопрос ответил воин.
– Нет, - сердито, бросила я.
– Конечно, нет!
– Тогда, - снова улыбнулся Дразус, - и в ответе нет никакого смысла.
– И всё же каков твой ответ? – нетерпеливо спросила я.
– "Мне платят, чтобы охранять Вас, - заявил он, - а не для того, чтобы я, так или иначе, разбирался в своём личном отношении к Вам.
– Так или иначе? – переспросила я.
– Да, - кивнул он.
– Значит, Вы правда презираете и ненавидите меня! – отчаянно воскликнула я.
– Я мог бы счесть несложным презирать Вас, на основе всего того, что я слышал о Татрикс Корцируса, и знал о её управлении городом, я думал, что мне будет легко ненавидеть Вас, но теперь… теперь, когда я познакомился с Вами, если я скажу, что ненавижу Вас, я уже не буду честен.
– Как лестно! – заметила я.
–
– Возможно, - признала я, раздраженно.
– Это - несомненно, бывает со многими людьми, - размышлял Дразус Рэнциус.
– Несомненно, - признала я.
Он посмотрел сначала в одну сторону, потом в другую вдоль дорожки, идущей вдоль зубцов. В данный момент на стене кроме нас практически никого не было. Ближе всего из людей к нам была пара слева от нас не ближе сотни ярдов. Он снова бросил взгляд на осёдланных, готовых к полёту тарнов, потом пристально посмотрев на меня, сердито отвернулся и уставился вдаль поверх зубцов. Его кулаки были сжаты так, что побелели костяшки пальцев.
Я, сделала то же самое, и теперь мы оба молча, стояли и смотрели в пространство. Я вдруг почувствовала, что из моих глаз вот-вот побегут слёзы. Я хотела понравиться Дразусу Рэнциусу. Я, уже отчаянно, хотела даже большего, чтобы он полюбил меня. Всё, что я делала или говорила, сейчас казалось, неправильным. Теперь я уже рассердилась на саму себя. Это не имело смысла. Я же не была рабыней у его ног, полуголой в ошейнике, боящейся его плети, жалко пресмыкающейся перед ним ради минимальных знаков его внимания. Ведь я была Татрикс, а он был всего лишь телохранителем, слугой, ничем! Но тут я взглянула на это с другой стороны, и с дрожью подумала, о том каково это, быть рабыней такого мужчины. Я даже представить себе не могла, что он будет нерешительным со мной. Я отлично понимала, что он, как и любой типичный гореанский рабовладелец, будет держать меня в безукоризненной неволе.
– Я получила удовольствие от концерта цехариста, - мягко сказала я.
– Хорошо, - опять односложно ответил он.
Цехар это длинный, невысокий, прямоугольный восьмиструнный музыкальный инструмент. На нём играют с помощью рогового медиатора, держа инструмент поперёк коленей. Исполнителя звали Лисандр из Аспериба.
Концерт проходил две ночи назад в небольшом театре Клейтоса, рядом с площадью Периминеса.
– Наверное, остраки были довольно дороги, не так ли? – поинтересовалась я.
– Да, - согласился он.
Это был вполне обычным делом, насколько мне объяснили, что на концерт Лисандра заплатить деньги у дверей театра было невозможно, требовалось представить остраку, купленную, заранее на одном из рынков или площадей города. Полагаю, что первоначально это были раковины или их части, а возможно осколками глиняной посуды, но в настоящее время они представляли собой небольшие керамические диски с отверстием для шнурка около края. Их обжигали в печи, и с одной стороны покрывали глазурью. Расцветка глазури и орнамент на ней специально выполнялись довольно замысловато, во избежание подделок, таким образом, служа для установления подлинности диска, Причём для каждого представления или события, глазурь была своя.